Под сенью Святого Павла. Деловой мир Лондона, XIV-XVI век - Лариса Чернова

Из завещаний купцов можно составить примерное представление о том, какую одежду носили богатые горожане Лондона. Генри Бартон оставил «роскошное одеяние из черного бархата с золотой вышивкой и украшенное перьями и жакет из красного бархата». Уильям Грегори носил одежды, «отделанные мехом и на подкладочном материале». В описи имущества Джона Оливера упоминаются чулки, чепцы, камзол из черного вельвета, меховые шкурки.

И купцы Сели в своей переписке немало внимания уделяют вопросам пополнения и обновления гардероба. Роберт Рэдклиф в письме Джорджу Сели в Кале от 11 декабря 1478 г. высказывает просьбу: «… если Вы сможете найти меховую подкладку с остриженными хвостами для длинной одежды, я прошу Вас купить ее для меня…». Р. Колдуэйл в письме к Джорджу Сели, написанном 21 сентября 1479 г., просит: «Милостивый кузен, я обращаюсь к Вам с просьбой послать мне каракулевый мех для моей жены, а беличий — для меня…» А далее — любопытное уточнение, явно свидетельствующее об интересе к женской моде: «прошу Вас купить цветной каракуль для моей жены». И Томас Грейнджер в письме к Джорджу Сели, отправленном из Кале в Брюгге 20 октября 1479 г., просит: «…сэр, Вы должны получить Вашу одежду, отделанную лисьим мехом…».

Одежда, видимо, была очень ярких цветов. Не случайно ведь купец настоятельно просит приобрести именно цветной каракуль для супруги. Об этом можно судить также по цвету и отделке плащей, которые украшали по-разному: вышивали, подбивали мехом или другим цветным сукном. Горожане стремились не отстать от феодалов в роскоши своей одежды, и украшали ее дорогими мехами, драгоценными камнями, золотом и серебром. Страсть к роскоши дошла до того, что во времена Эдуарда IV, в 1463 г., был принят закон, регулировавший расходы на одежду. По этому закону мэрам, шерифам и олдерменам разрешалось носить только мех куницы и белки, а их слугам — ливреи, подбитые недорогим мехом. При этом мэр должен был тратить в год не более 6 ф. 13 ш. 4 п., шериф — 5 ф., рикордер и городской клерк — не более 6 ш. 8 п., оруженосец мэра — 4ш.

Популярностью в богатой купеческой среде, судя по переписке Сели, пользовалась охота — традиционно дворянское занятие. Видимо, членам этого семейства не чуждо было стремление уподобить свой образ жизни дворянскому. Благо, что возможности для этого имелись. Особенно большими любителями и ценителями охоты были братья Джордж и Ричард Сели. Именно им предназначены письма, в которых речь идет об этом пристрастии: о конях, гончих собаках, оленях, фазанах и соколах. Так, Ричард Сели-мл. сообщает Джорджу в Кале 26 марта 1478 г.: «…Сэр, твоя лошадь в хорошей форме 22 марта я видел в нашей пшенице трех больших оленей, каких никогда в жизни не встречал, и вечером этого же дня я слышал фазаний крик. Наши щенки хорошо растут, и Экстер догоняет гончую. У него хороший нюх…». И Уильям Марион 8 ноября 1478 г. известил именно Джорджа и Ричарда Сели-мл., находившихся в то время в Кале, о том, что «…сокол Ричарда Сели погиб из-за плохой кормежки Поэтому, мой господин, Ваш отец хотел бы, чтобы Ричард Сели привез другого сокола, если Вы можете купить в Кале за 8 или 9 шиллингов…». Письма Ричарда Сели-мл. Джорджу Сели в Кале, отправленные из Лондона 9 апреля 1479 г. и 5 ноября 1481 г., напротив, исполнены радости и надежд на успешную охоту: «…Твоя лошадь в хорошей форме, до твоего отъезда она прихрамывала, но мы ее полечили, и она здорова и игрива…»; «…Я узнал, что у тебя хороший сокол. Я рад этому, поскольку надеюсь, что Бог даст нам с тобой хорошую охоту…».

Попытаемся, насколько это позволяют наши источники, выяснить, в каких формах и масштабах происходило аноблирование богатейшего купечества Лондона.

Знакомство с опубликованными архивными материалами дает возможность отметить любопытное явление, отражающее процесс проникновения купечества в дворянское сословие, — посвящение в рыцари. Уже в ноябре 1282 г. уровень годового рентного дохода, в том числе для представителей купечества, наличие которого обязывало принять звание рыцаря, составлял 20 ф.; при Эдуарде II он вырос до 50 ф., а затем, при Генрихе IV, был установлен в 40 ф.,[128] Каждый собственник земли и рент, каково бы ни было его социальное происхождение, при наличии такого годового дохода был обязан получить, а точнее — приобрести за деньги, звание рыцаря и войти в состав дворянства.

В реальной жизни это предписание не всегда воспринималось как высокая честь, но зачастую — как весьма обременительная обязанность. Ведь за получение рыцарского звания нужно было платить (и немалые деньги!), а это дополнительные расходы, на которые шли далеко не все, кому это было положено, и далеко не всегда. Королевская же власть была заинтересована в привлечении в ряды рыцарства как можно большего числа зажиточных людей, поскольку это способствовало увеличению денежных поступлений в казну за счет продажи дворянского звания. Необходимо учитывать и то, что особенно во второй половине XV в. и в XVI в. постоянно возникала потребность в восполнении дворянства, в том числе высшего, за счет «денежных мешков» города вследствие частичного истребления рыцарства и аристократии в ходе Войн Роз[129], Реформации и попыток реставрации католицизма.