Казни Дьявольского Акра - Ренсом Риггз

Тут до нее дошло, что ее слушаю не только я, но и вся честная компания. Мисс Ястреб осеклась, напряглась и побыстрее сменила тему.

– Нам нужно еще еду спасти – не пропадать же ей. – Она шагнула к столу и принялась кидать нам несъеденные багеты. – Суйте в рюкзаки, да поживее. Вы можете проголодаться в поезде, а кормежка там неоправданно дорогая.

Он этого разговора с ней мне сделалось грустно, в груди засаднило. Ее боль была такая… зримая: ссутуленные плечи, глубокие морщины вокруг глаз. Но главное, что я ее понимал. Сколько народу охотно провело бы всю свою жизнь среди призраков и теней прошлого, если бы им только дали такой шанс? Любой родитель, потерявший ребенка, любой любовник, потерявший… потерявший свою пару: будь у них такой выбор, разве не поступили бы они точно так же? У всех у нас душа в дырах; у меня самого бывали дни, когда я что угодно на свете отдал бы, чтобы только залатать свои… хоть ненадолго. Хорошо, что выбора у меня не было. И еще лучше – что не было способностей имбрины. А не то искушение злоупотребить ими меня бы окончательно сломало.

Мы собрали свои пожитки, загрузив, по приказу мисс Буревестник, еще больше оставшихся от обеда припасов себе в рюкзаки. Бронвин оценила вес своего кофра и привязала его к спине прочной веревкой. Потом все спустились на первый этаж и стали ждать мисс Крачку. Просторная, усыпанная соломой комната сейчас была совершенно пуста: звери собрались снаружи и дивились на полосы тьмы, оставленные в небе Юлиусом, которые только-только начали потихоньку заполняться. Наши потихоньку болтали, а я пытался как-то подготовиться к тому, что ждало впереди. Я уже много месяцев не сидел верхом, да и раньше-то был не особенно в этом силен. По крайней мере, если не пускать лошадь в галоп, подумал я, шанс у меня есть.

Этот самый шанс был моей последней мыслью, потому что в ту же секунду на улице поднялись крики, пронзительные и панические. Мы все кинулись к заляпанному сажей окну. Небольшой флигелек во дворе пожирал огонь; звери мчались врассыпную. Мисс Ястреб с мисс Буревестник ринулись в двери, но не успели они добежать, как створки вынесло внутрь, они сорвались с петель и сшибли мисс Ястреб на пол. Мисс Буревестник замерла, потом сделала медленный шаг назад.

У меня стиснуло живот. Я уже знал, что сейчас войдет в комнату, не успев еще увидеть глазами. Пусто́та, на четвереньках, завывающая, как полоумная псина: глаза истекали тьмой, пасть – кровью. На шее – ошейник, на нем – поводок. Другой его конец держал мужчина в немецкой военной форме, вошедший следом за нею в комнату.

С пустыми глазами. Пусто́та узрела меня и натянула поводок в струну.

– Лежать, мальчик! – рявкнул ее хозяин, дернув поводок, и пусто́та обрушилась на пол пружиной трепещущей мускулатуры.

Акцент у хозяина был, однако, английский, а не немецкий.

– Тварь, – прошипела сквозь зубы Эмма.

– А пусто́ту ты видишь? – тихонько осведомился я.

Она ответила быстрым испуганным кивком. У меня сердце упало, хоть я и знал ответ заранее. Новая пусто́та. Из тех, которых я не мог контролировать и даже почувствовать толком не мог – только на совсем близком расстоянии.

– А черный выход из дома есть? – шепотом спросила Бронвин.

Как по заказу сзади треснул винтовочный выстрел. Еще один мужчина, тоже в серой германской униформе, загораживал дверной проем – тот, что выходил на лестницу. В одной руке он держал вполне современного вида пистолет, с прицелом, а в другой – что-то вроде ружья, только из ствола у него курился завиток огня, а приклад соединялся трубками с ранцем у товарища на спине.

Не винтовка, нет. Огнеброс.

– Эгей! – крикнул он и пальнул струей огня поверх наших голов.

Мы пригнулись, шеи обожгло жаром. Себби сшибла с Юлиуса шляпу, которая успела загореться, и он, упав на колени, принялся колотить ею об пол, чтобы потушить.

– Только попробуйте погасить свет, и он изжарит вас, как кур, – предупредил тот, что с поводком.

– Н-не буду, – выдавил Юлиус.

Мисс Ястреб застонала на полу.

– Чего вы от нас хотите? – надменно спросила мисс Буревестник.

– Просто сдохните, – предложил он. – Переговоров мы вести не намерены, так что речи можете не закатывать – не поможет. – Он вытащил из кобуры пистолет. – Кончаем с ними, Бастиан. Каул сделает нас за это бессмертными…

Мысли у меня лихорадочно метались, но никакого выхода я придумать не мог. Его просто не было.

– Не делайте этого, – нарочито спокойно и хладнокровно произнесла Эмма. – Мы, конечно же, сможем что-нибудь придумать…

Попытка выиграть время не прошла. Пусто́та плавно раскрутилась и выпрямилась в полный рост. Да и говоривший все равно никого не слушал.

– Бастиан, уступаю тебе эту привилегию.

– С удовольствием, – отозвался стоявший позади, поднял оружие и прицелился.

Раздался громкий хлопок. Однако вместо одного из нас тварь с поводком отшатнулась назад, стукнулась спиной о дверной косяк, удивленно воззрилась на своего напарника, а из рваной раны у нее на горле брызнула во все стороны кровь. Мужчина обронил поводок, беззвучно разинул рот и сполз на пол.

Пусто́та пронзительно взвизгнула и развинтила свои громадные челюсти. Я так и не понял, какого дьявола тут происходит, но инстинкт подсказал мне перехватить пусто́ту и предоставить кому-нибудь еще разбираться с огнеметчиком. Отпихнув с пути Горация и Еноха, я кинулся к зверюге. Два ее языка мигом прострелили разделявшее нас пространство, обвились мне вокруг ног и опрокинули на пол. Третий язык полетел в Нур и обхватил за шею, четвертый – в Юлиуса и связал ему руки, прежде чем он успел погасить в комнате свет.

Меня потащило в сторону раззявленной пасти.

Кто-то крикнул что-то на пустотском.

Я уже почти исчез у нее в челюстях, но не успели зубищи меня коснуться, как тащившие языки внезапно обмякли и выпустили добычу. Мимо меня простучали шаги – это огнеметчик подбежал к пусто́те, все еще крича на нее на причудливом диалекте пустотского, который я плохо понимал. Пусто́та присмирела и глядела теперь на него, раскрыв пасть, потом втянула в нее все свои языки и улеглась на пол рядом со своим мертвым господином.

Белоглазый меж тем повернулся к нам, опустив свой огнеброс.

– Я пришел вам помочь, – сообщил он. – Меня зовут Горацио. Мистер Портман, мисс Прадеш, мы с вами уже встречались.

– О чем он вообще говорит? – Юлиус растирал запястья, за которые его схватила пусто́та. – Ты его знаешь?

– Да, – сказал я. Голова кружилась… Я ощущал желание пусто́ты меня убить, но Горацио приказал ей лечь, и она лежала. – Он тварь.

Это Горацио оспаривать не стал.

– Я – бывшая пусто́та Гарольда Фрейкера Кинга, известного вам как Эйч. – Голос его был ясен, а слова отлетали друг от друга, как щелчки; лицо уже перестало быть полуоформленной массой новорожденной плоти – теперь это был вполне нормальный человек… Правда, без зрачков в глазах. – Я воссоединился с моими бывшими товарищами и заставил их поверить, что я все еще один из них. Они обнаружили вас и выследили.