Две судьбы. Книга 4. Золотая клетка - Семен Малков

— Неужели не отпускают? — удивился Петр.

— Причина в другом! В институте нет денег на загранкомандировки ученых. Предлагают поехать за собственный счет. Разве это не издевательство?

— Безусловное издевательство! — согласился внук. — Тем более что педагогика — фундаментальная наука, государство обязано поддерживать. Для тебя очень важно участвовать в этой конференции?

— Архиважно! И не столько из-за своего доклада, — грустно покачал головой профессор. — Мне необходимо принять участие в обсуждении двух интересных, но весьма спорных сообщений американцев. Наука ведь не стоит на месте!

Уяснив в чем дело, Петр с любовью посмотрел на своего ученого деда и участливо предложил:

— Ради бога, побереги здоровье! Если нужно, я могу тебе в этом помочь.

— Разумеется, не откажусь! Но мне стыдно за наше правительство и за науку, не благодаря и не скрывая обиды, сказал Степан Алексеевич. — И деньги нужны срочно. Мне уже сегодня выкупать авиабилет.

— К сожалению, у меня в сейфе маловато наличных, но это не проблема, — успокоил его Петр. — Сейчас, дед, я все устрою.

Вызвал секретаря и распорядился пригласить главного бухгалтера завода. Через две минуты в кабинете появился средних лет лысый толстяк, с папкой в руках, и подошел к молодому шефу в ожидании указаний.

— Переведите в качестве спонсорской помощи Педагогическому институту денежную сумму, эквивалентную пяти тысячам долларов США — в распоряжение профессора Розанова. Кстати, познакомьтесь! — представил он их друг другу.

Петр взял из рук бухгалтера панку.

— Это отчетность по налогам? — И положил к себе на рабочий стол. — Посмотрю позднее. А сейчас, Леонид Сергеевич, — распорядился он, — пройдите с профессором к себе, оформите все без задержки! И выдайте ему авансом две тысячи долларов наличными. Он завтра вылетает в зарубежную командировку.

В тот момент, когда Степан Алексеевич с главбухом покидали кабинет, и позвонила Даша.

— Прошу вас обоих зайти ко мне, когда все оформите! — сказал он им вдогонку и поднял трубку.

— С вами хочет говорить гражданка Волошина, — предупредила секретарша. — Утверждает, что вы ее знаете.

«Господи, да ведь это Даша! — с трудом сообразил Петр, не привыкший к ее фамилии, и чувствуя, как его охватывает волнение, распорядился:

— Соедините!

— Петенька, прости, что отрываю от дел, — смущенно проговорила она, тоже заметно волнуясь. — Но я тебя долго не задержу.

— Да не беспокойся ты о времени! Очень рад слышать твой голос. Как себя чувствуешь, осложнений нет?

— С моим здоровьем все в порядке. Я звоню по другому поводу, — ответила она, и голос ее дрогнул. — Я уезжаю из страны, Петя. И надолго.

Возникла пауза. Оба волновались и не находили слов, чтобы выразить свои чувства. Наконец Петр внезапно севшим голосом тихо спросил:

— Куда едешь?

— В США, на год по контракту. Нечего мне здесь делать, Петя. Он ничего ей не ответил — по себе сознавал, что чувствует она.

— Вот я и звоню, чтобы пожелать тебе удачи и счастья. Увидимся ли еще когда-нибудь?.. Прощай, Петя!

— Постой, не клади трубку! — торопливо воскликнул он, поддаваясь внезапному порыву. — Можно я тебя провожу?

— А стоит ли, Петя? — заколебалась Даша. — Не будет от этого еще тяжелее?

— Я очень хочу этого! — коротко высказал Петр то, чего требовало сердце.

— Ну что ж, приезжай завтра в аэропорт к нью-йоркскому рейсу. — И положила трубку.

Петр машинально взял папку с документами, но тут же отодвинул — работать не получится. Мысли путаются, ощущение, будто он утрачивает самое главное, самое важное в жизни. «Боже милостивый! За что ты послал мне эту муку? — взмолился он, впадая в отчаяние. — Неужели ты решил навсегда лишить меня счастья? Прости, если виноват!»

Из этого тяжкого состояния его вывел дедушка Степан Алексеевич. Старый профессор вернулся повеселевший, подсел к его столу и благодарно произнес:

— Ну, выручил, внучек! Поддержал педагогическую науку. Что с нами станет, если государство не будет заботиться о воспитании подрастающего поколения?

Заметив, что внук сидит как в воду опущенный и глядит на него невидящим взором, спросил обеспокоенно:

— Ты что такой бледный? Случилось что-то неприятное?

— Кажется, я потерял свое счастье… — выходя из оцепенения и испытывая острую потребность излить душу, еле слышно произнес Петр. — Мне очень худо, дедушка!

Старый профессор деликатно молчал, ожидая объяснений.

— Только что звонила Даша. Завтра улетает в Америку. На целый год по контракту. Это значит, что у нас с ней все кончено! — И бессильно уронил голову на лежащие на столе руки.

— Но ведь ты сам так решил, вопреки тому, что советовали тебе мы с бабушкой, — осторожно напомнил Степан Алексеевич. — Уж мы-то с ней знаем, что значит отказаться от собственного счастья.

— Не мог я поступить иначе! — не поднимая головы, горестно произнес Петр.

— Навсегда потерял бы к себе уважение, если бы как эгоист, ради любви к Даше предал Юлю, которая ждет от меня ребенка.

Его отчаяние тронуло старого профессора до глубины души, всколыхнуло горькие воспоминания.

— Ох уж это благородство! Чувство долга и чести! Замечательные качества, но сколько иногда приносят бед. — И покачал красивой седой головой. — Это надо же, как повторяются человеческие судьбы!

Протянул через стол большую руку и ласково погладил внука по рассыпавшимся соломенным волосам.

— Вот послушай, что произошло в жизни со мной, — может, лучше поймешь самого себя. Ты был уже большим мальчиком, когда я женился на бабушке. А почему так вышло?

Слова, сказанные дедом, вывели Петра из транса, он поднял голову, и в глазах его появился интерес.

— Так получилось, — медленно, выбирая выражения, продолжал между тем Степан Алексеевич, — что я женился не на той девушке, которую очень любил. Тоже из благородства — она была беременна. Похожая история? — Остро взглянул ярко-синими глазами на внука.

— Просто один к одному! — изумленно вырвалось у Петра.

— Ошибаешься, есть большая разница, — серьезно возразил старый профессор.

— Я был уверен в предательстве девушки, которую любил, а ты знаешь, что Даша ни в чем не виновата.

Петр удрученно молчал, и Степан Алексеевич, подумав, продолжал:

— У меня родилась дочь, сводная сестра твоей мамы, и я ее очень любил, но это не спасло мой брак и не дало счастья, — печально констатировал он. — Я обрел его лишь тогда, когда судьба вновь соединила меня с любимой женщиной!

— Это бабушка? — догадался Петр. — Неужели она могла тебя предать?