Порочный наследник - Элизабет Мичелс

– Ты прекрасна.

Она не одевалась с обычной тщательностью с тех пор, как попала сюда: пока она в плену у Фэллона, не обязательно укладывать волосы или носить обувь. Сегодня она лишь немного изменила правило, надев нижние юбки.

– Я вся растрепана и помята, – возразила она.

– Не в том месте, где это важнее всего. – Он протянул руку и погладил ее по щеке. Она склонила голову в его ладонь, и их губы встретились. Это был быстрый поцелуй, но он обещал больше страсти.

Три слова готовы были сорваться с ее губ, и она постаралась затолкать их обратно в месиво из различных фраз, которые кипели внутри нее: лучше пусть ни одна из них не будет произнесена. Я люблю тебя! Я не хочу уходить! Пожалуйста, попроси меня быть твоей женой, только попроси! Она ничего не сказала, только сжала его руку и последовала за ним в темноту.

Он ясно дал понять, когда оставил ее одну на два дня, что не хочет слышать ее заявления о любви, даже если это самая важная истина, которую она когда-либо знала. Несколько ночей назад, когда он держал ее в своих руках в лунном свете, она поняла, что любит его – всецело и без всяких «но». Все чувства, которые случались с ней раньше, не шли ни в какое сравнение с тем, как сильно Фэллон Сент-Джеймс завладел ее сердцем. Он был прав насчет Хардеуэя и прав, как оказалось, насчет тех чувств, которые, как она утверждала, были у нее к Фэллону раньше. Спустя месяц, проведенный почти исключительно в его компании, она узнала его лучше и поняла свое собственное сердце. Изабель впервые была по-настоящему влюблена. Но она не может сказать ему об этом, поскольку ее слова могут оттолкнуть его снова, и время, отведенное им на то, чтобы быть вместе, может закончиться в любой момент.

– Куда ты поведешь меня сначала? – спросила она, и ее голос эхом отразился от лестничных пролетов. Ей хотелось увидеть те места в доме, в которых Фэллон бывал чаще всего, чтобы разузнать побольше о мужчине, которого любит. – Куда ты уходишь, когда оставляешь меня одну днем?

– В библиотеку, – ответил он. – Там находится мой рабочий стол, моя работа…

– Я хочу туда, – заявила она.

Он буркнул что-то, что она не расслышала, и повел ее к узкой двери, а затем – в широкий коридор, пол в котором был устлан длинным ковром. На стенах висели картины, а свечи горели ярче, чем на верхних этажах дома, заливая все пространство теплым светом и легким запахом пчелиного воска. Его дом был совсем не таким, каким она ожидала его увидеть: размеры здания больше подходили для герцогского замка. Например, дом ее подруги Розелин был значительно меньше, чем Фэллона. И он вовсе не был похож на простую холостяцкую берлогу. Правда, в нем не было ничего от Фэллона, скорее от бывшей владелицы.

Она посмотрела на него, гадая, какие еще сюрпризы ее ждут, и увидела, как он оглядывается, словно проверяя, что их все еще не заметили.

Затем он провел ее через большую деревянную дверь, оказавшуюся одним из входов в его библиотеку. Ее сразу окружил висевший в воздухе успокаивающий, приветливый запах деревянных панелей, книг и кожи. Здесь были стены с высокими окнами, посередине стоял большой стол. Все в доме Фэллона было большим – даже больше, чем она могла себе представить, но все подобрано с большим вкусом и гармонировало друг с другом. Эта комната была такая же. На высоких, окрашенных в желтый цвет потолках выделялись лучи, протянувшиеся от стены до стены, а под ногами лежал толстый ковер. Вот в такой комнате она не прочь побыть взаперти в течение нескольких недель подряд.

Она не была стопроцентно мужской, даже со всей этой кожаной мебелью, расставленной вокруг камина и перед столом, но по сравнению с его спальней эта комната несомненно предназначена для мужчины. Она улыбнулась мысли, что Фэллон проводит здесь свои дни: еще одна маленькая тайна об этом человеке прояснилась в ее голове. Изабель повернулась, чтобы посмотреть на него, когда он закрывал то, что оказалось главной дверью в противоположном конце комнаты, намереваясь скрыть их от чужих глаз. Фэллон всегда все продумывал, всегда защищал ее от возможного вреда.

Ее затопило чувство любви к нему, и Изабель отвернулась от любимого, чтобы не выдать себя совсем уж: лучше продолжить изучение его библиотеки, пока он не заметил эмоции в ее глазах. Взявшись за спинку ближайшего кресла, она спросила:

– Так это сюда ты приходишь, когда уходишь от меня?

– Ну… в большинстве случаев.

– Я сказала, что не буду допытываться… но ты же знаешь, как я любопытна.

– Да уж, – ответил он, улыбнувшись, и подошел к ней на шаг.

– Фэллон, чем ты занят все время, что так сильно поглощен работой? – наконец не сдержалась она.

Он нахмурился на секунду, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:

– У меня есть капиталовложения в некоторых компаниях, инвестиции, которые нужно отслеживать, а в последнее время еще и решить одно дело о краже произведений искусства. Есть также одна леди, которая живет в моей спальне и занимает все большую часть моего времени днем и ночью. – Он усмехнулся, подходя к ней. – Но против последнего пункта я не возражаю.

Она опустила глаза, поглаживая пальцем головку декоративного гвоздя на обивке кожаного кресла.

– Полагаю, эта дама, которую ты держишь в своей спальне, скоро уйдет, и твоя жизнь вернется в нормальное русло. – Она подняла на него взгляд, заставив себя посмотреть ему в глаза. Она наконец решилась обсудить тему, которой, как и любви, они не касались в своих разговорах. – Это же случится, верно? Мы никогда не говорим об этом, хоть оба знаем, что этот день придет.

– Придет, – подтвердил он. Его низкий голос прозвучал как-то резко в большой комнате.

Она уже боялась того дня, когда ее заставят уехать отсюда и вернуться в дом своей семьи. Она не хотела уходить. Она уже любит его!

Изабель кашлянула и отвела взгляд, подыскивая другую тему для разговора.

– Это один из родственников леди Эррон? – спросила она, жестом указав на ближайшую картину на стене между книжными шкафами. На ней висел портрет пожилого мужчины.

– Думаю, что да, хотя происхождение этих картин не подтверждено ни одним документом, по крайней мере, среди тех, которые я нашел.

Он подошел ближе и стал позади нее, затем положил руку ей на плечо и посмотрел на портрет, который привлек ее внимание.

– Мне очень нравится этот человек, – признался Фэллон.

– У брата моего дедушки было такое же выражение лица, когда мы с сестрой приходили к нему, – задумчиво сказала она. – Он хорошо умел слушать. К сожалению, это умение ничуть не уменьшалось посреди ночи, когда мы с Викторией пытались украсть сладости из его кухни.

Фэллон засмеялся, и этот уже родной смех раздался эхом во всем ее существе.

– Этот человек искусно владеет тем же качеством, я часто обсуждаю с ним разные вопросы.

– Правда? – Она повернулась и улыбнулась ему, раздумывая о схожести между ними. До сих пор Изабель думала, что только она разговаривает с картинами, как будто они ее друзья.