Утраченный трон - Эд Гринвуд

— Это бесполезно. Ни Дарласситур, ни я не можем вернуть мертвого к жизни без помощи Дваера или других магов, по крайней мере двое из которых должны знать гораздо лучше нас, какие именно заклинания и когда применить. Магия разрушает тело, и жизнь быстро угасает. Он потерян для нас.

— Тогда все было напрасно, — с горечью произнес Аделн.

— Это не так! — твердо возразил наместник. — У нас есть это оружие, и земля Кардассы наша, у нас теперь есть замки, деньги и воины, которых можно использовать для очистки Речного Трона. Нарвим жив и может стать бароном, как мы и планировали.

Он махнул рукой в сторону воина, который лежал, корчась от боли и сжимая руками ступню, из которой все еще текла кровь, а потом махнул рукой второй раз, и сине-белое сияние потекло к раненому, исцеляя его. Потом он увидел мага, лежащего в собственной крови, и замер, подозрительно уставившись на воина, которого только что исцелил.

Скрытое шлемом лицо человека, который в действительности был Краером, покрылось потом. Он потянулся за клинком, который положил у себя за спиной. Если он надеется разрушить заклинание, его бросок должен быть сильным, точным и очень, очень быстрым…

Аделн нехотя кивнул.

— Это правда, и все же мы могли бы получить намного больше, если бы Кардассу удалось заставить…

— И еще больше, — раздраженно перебил Орнентар, мучающийся из-за своей раны, — если бы он пошел с нами, Аделн. И еще больше, если бы Пробужденный король сам пришел к нам и попросил забрать у него трон. «Если бы» — это выражение, которое предваряет пустые мечты, на рассказ о которых лишь зря тратят силы. Кардасса мертв, а его сокровищница лежит перед нами. Вам действительно необходим поводырь, чтобы помочь разграбить и опустошить ее?

Аделн вздохнул и снова бросил сердитый взгляд через прутья решеток на человека, висящего в воздухе, подобно продырявленному бурдюку с вином.

— Мы могли бы получить настолько больше… — пробормотал он, сжимая кулаки, словно одним усилием воли мог вырвать что-нибудь из воздуха.

Через мгновение он отвернулся и обрушился на наместника.

— Потрать еще одно заклинание, чтобы отправить этого стервятника за ворота, через которые мы въехали. Мы насадим его на копье как предостережение любому, кто хранит верность Кардассе, что ожидает не подчинившихся новому барону.

— У меня есть заклинание, которое расплавит эти решетки, — медленно произнес наместник, — но лучше я сначала займусь моим господином Орнентаром.

Аделн кивнул и отвернулся. И никто не заметил, как труп стражника Кардассы, пригвожденный к стене и стоящий там с отвисшей челюстью, улыбнулся, поднял руку с зажатым в ней круглым камнем и послал яркие, мощные лучи через все пространство подземелья.

Эти лучи ударили в два других округлых камня, лежащие на высоких полках в стенах сокровищницы, и когда заговорщики с изумленными и испуганными криками обернулись, три Дваера одновременно завибрировали. Лучи сокрушительной силы пронеслись сквозь решетки, которые исчезли перед ними, словно дым, и пронзили баронов и наместника, словно люди эти тоже были лишь облачками.

Воин поднялся на ноги и метнул свой меч, но наместник уже упал, и меч пронзил пустой воздух и зазвенел, ударившись о ряд алебард на дальней стене.

Орнентар, всхлипывая, зашатался, жизнь покидала его, но откуда ни возьмись возник сверкающий поток зеленого света, он струился от ног до головы и обратно и окутал Орнентара словно плащ из множества шипящих, извивающихся змей… И вот уже барон снова стоял невредимый, хотя и изумленный. Он начал сливаться с колдовским змеиным светом и исчезать: беспощадная рука далеких жрецов Змеи выхватила его и унесла куда-то прочь.

Стражник, пригвожденный к стене, махнул рукой, и яркие молнии снова засверкали в мерцающем воздухе на том месте, где только что стоял барон, но опять не нашли себе пищи из плоти и крови. Орнентар перенесся куда-то в другое место, его снова спасли от гибели.

Последний из заговорщиков остался в одиночестве и моргал, глядя на стражника у стены подземелья, но вот рука в латной рукавице взмахнула повелительно еще раз, и чей-то голос произнес:

— Прощай, Краер. Из тебя получился хороший Нарвим, правда, пожалуй, слишком осторожный. Возможно, в следующий раз мне надо яснее объяснять тебе задачу.

Мерцание Дваеров окутало воина в латах раньше, чем были произнесены последние слова, и он не был уверен, что Краер расслышал его до конца.

Со вздохом стражник, который не был стражником, плавно спустился со стены и поманил к себе Камни. Оружие покинуло свои кровавые места и закружилось вокруг него медленным, торжественным хороводом, посверкивая и искрясь от наполняющей его магии, а человек в центре снова улыбнулся, и его лицо опять стало лицом Индероса Громовой Арфы.

— Глупцы, — пробормотал он, покачал головой… и медленно растаял в воздухе.

Через мгновение в тишине, без всякой торжественности, парящее в воздухе оружие выстроилось по два-три предмета в ряд и последовало за ним в другое место, а подземелье полностью опустело.

И таким оно оставалось, вероятно, секунды три, пока в коридоре не раздался топот сапог. Множество воинов в доспехах Орнентара и Аделна ворвались в подземелье с обнаженными мечами в руках и уставились в изумлении на очередное пустое помещение в этой покинутой крепости.

Они так спешили найти своих господ и сделать то, что им приказали этой ночью, когда должна быть захвачена вся Кардасса, что никто из них не заметил бумаг, которые взлетели в воздух, когда они бежали через обеденный зал, где уже гасли свечи и не осталось ничего интересного, кроме нетронутых бутылок с вином.

Листы пергамента затрепетали в опасной близости от затухающих огоньков свечей, потом опустились на пол. Большинство из бумаг хранило аккуратный, затейливый почерк барона Иткламмерта Кардассы. Один из листов, чернила на котором еще не вполне просохли, содержал список имен заговорщиков и изложение некоторых их требований. Он мог оказаться полезным в качестве предостережения или доказательства, если бы попал в руки Пробужденного короля.

БАНДА ЧЕТЫРЕХ стояла в пятнистой тени на лесной тропинке, под нависшими густыми ветвями старых деревьев, и смотрела на залитый солнцем склон холма впереди. Там виднелась полуразрушенная стена вокруг надгробий, а выше раскинулся знакомый каменный особняк, увитый виноградными лозами и выходящий окнами вниз, на реку.

Дом Безмолвия выглядел точно таким, каким они его покинули. Вестибюль обрушился и превратился в груду обломков, под которыми остались погребены многие воины Серебряного Древа. К счастью, прокапывать ход через эти завалы не придется: в стенах особняка было множество других дверей, и некоторые из них вели в темные и пыльные залы. Нужно было только знать, как их найти, умудрившись не угодить в смертоносные ловушки.

Только некоторые из них.