«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

– Что ты делаешь? – спросил Кэлдерон.

– Нет.

– Что это?

– Нет.

– Нет?

– Я понимаю, – сказал Александр. – Этого достаточно.

– Ясно. – Кэлдерон разглядывал чудо-ребенка с легкой опаской. – Ты не хочешь мне сказать.

– Нет.

– Ну и ладно.

– Налей мне, – сказал Александр.

Кэлдерону пришла в голову дикая идея, что ребенок попросил плеснуть ему виски. Затем он вздохнул, встал и вернулся с бутылочкой.

– Молоко, – произнес Александр, отвергая питье.

– Ты попросил налить. Я налил воду.

«О господи, – подумал Кэлдерон, – я спорю с ребенком. Я обращаюсь с ним как… как со взрослым. Но он не взрослый. Он просто пухлый малыш, который сидит на ковре и играет с конструктором».

Конструктор что-то произнес тонким голоском.

– Повтори, – пробормотал Александр.

Конструктор повторил.

– Что это было? – спросил Кэлдерон.

– Нет.

– Дурдом.

Кэлдерон отправился в кухню за молоком. Он налил себе еще виски. Происходящее напоминало внезапное нашествие родственников – родственников, которых ты лет десять не видел. Как, черт побери, вести себя с суперребенком?

Выдав Александру молоко, он снова ушел в кухню. Вскоре Майра повернула ключ в двери квартиры. Она закричала, и Кэлдерон бросился в гостиную. Александра рвало. При этом у него был вид ученого, который увлеченно наблюдает за удивительным феноменом.

– Александр! – воскликнула Майра. – Солнышко, тебе плохо?

– Нет, – ответил Александр. – Я изучаю обратный ход пищи. Мне нужно научиться контролировать мои пищеварительные органы.

Кэлдерон прислонился к двери, криво усмехаясь:

– Ясно. Тогда тебе стоит начать это делать.

– Я закончил, – сообщил Александр. – Уходите.

Через три дня ребенок решил, что ему нужно развивать легкие. Он голосил часами напролет с разнообразными вариациями: вопли, вой, рулады и пронзительный визг. И явно собирался орать до победного конца. Соседи жаловались.

– Солнышко, тебя колет булавка? – спросила Майра. – Дай посмотрю.

– Уходи, – сказал Александр. – Ты слишком теплая. Открой окно. Мне нужен свежий воздух.

– Д-да, зайчик. Конечно.

Майра вернулась на кровать, и Кэлдерон обнял ее. Он знал, что утром у жены будут круги под глазами. Александр продолжал орать в своей кроватке.

Так все и шло. Четыре человечка приходили каждый день и давали Александру уроки. Они были довольны ходом обучения. Они смиренно терпели выкрутасы Александра, например когда он со всей силы бил их в нос или рвал в клочья бумажные одеяния. Бордент постучал по своему металлическому шлему и торжествующе улыбнулся Кэлдерону:

– Он делает успехи! Развивается!

– Чудесно. А что насчет дисциплины?

Александр отвлекся от общения с Кватом:

– Дисциплина гомо сапиенсов ко мне неприменима, Джозеф Кэлдерон.

– Не называй меня Джозеф Кэлдерон. Я ведь твой отец.

– Примитивная биологическая необходимость. Твое предназначение – обеспечить мне родительский уход.

– То есть я инкубатор, – сказал Кэлдерон.

– Но божественный инкубатор, – утешил его Бордент. – Практически логос. Отец новой расы.

– Скорее я чувствую себя Прометеем, – с горечью сказал отец новой расы. – Он тоже принес пользу. А потом орел клевал ему печень.

– Вы многое узнаете от Александра.

– Он говорит, что я не способен это понять.

– А вы способны?

– Ну конечно! У меня же мозгов как у птицы, – фыркнул Кэлдерон и погрузился в унылое молчание, глядя, как Александр под присмотром Квата собирает устройство из сверкающего стекла и гнутого металла.

Бордент внезапно воскликнул:

– Кват! Осторожно с яйцом!

Финн схватил голубоватый овоид за секунду до того, как Александр вцепился бы в него пухлой ручкой.

– Оно не опасно, – сказал Кват. – Не подключено.

– Он мог подключить.

– Я хочу его, – сказал Александр. – Дай!

– Еще рано, Александр, – отрезал Бордент. – Сначала тебе нужно узнать, как его правильно подключать. Иначе оно может тебе навредить.

– Я могу.

– Ты пока недостаточно логичен, чтобы соразмерять свои возможности и желания. Позже это будет безопасно. А сейчас пора заняться философией. Добиш?

Добиш присел на корточки и вступил в контакт с Александром. Майра вышла из кухни, окинула взглядом происходящее и вернулась обратно. Кэлдерон последовал за ней.

– Я и за тысячу лет к этому не привыкну, – размеренно произнесла она, защипывая край пирога. – Он мой сын, лишь когда спит.

– Тысячу лет мы не проживем, – сказал Кэлдерон. – А вот Александр – да. Хорошо бы найти прислугу.

– Я сегодня опять пыталась, – устало произнесла Майра. – Не выходит. Они все на военных заводах. Я упомянула ребенка…

– Ты не можешь все делать сама.

– Ты же мне помогаешь, – возразила Майра, – когда есть время. Но ты тоже вкалываешь, милый. Когда-нибудь это закончится.

– Я тут подумал: если нам завести еще одного ребенка…

Она спокойно выдержала его взгляд:

– Я тоже об этом думала. Видимо, мутации случаются не так часто. Раз в жизни. И все же мы не знаем наверняка.

– В любом случае пока это не важно. На данный момент одного ребенка достаточно.

Майра взглянула на дверь:

– Там все в порядке? Я волнуюсь, посмотри.

Все нормально.

– Да, но это голубое яйцо… Бордент сказал, что оно опасно. Я все слышала.

Кэлдерон заглянул в дверную щель. Четыре карлика сидели перед Александром, чьи глаза были закрыты. Затем ребенок открыл глаза и нахмурился, глядя на Кэлдерона.

– Не лезь! – потребовал он. – Ты мешаешь контакту.

– Ради бога, прости, – сказал Кэлдерон и ретировался. – Майра, все хорошо. Наш маленький диктатор в полном порядке.

– Но он же супермен, – с сомнением произнесла она.

– Нет. Он суперребенок. В этом вся разница.

– Он тут загадки освоил, – сообщила Майра, хлопоча у плиты. – Или что-то вроде загадок. Я чувствую себя такой жалкой, когда он меня донимает. Но он говорит, что это полезно для его эго. Позволяет компенсировать физическую хрупкость.

– Загадки, говоришь? Я тоже парочку знаю.

– Александра они не впечатлят, – с мрачной уверенностью сказала Майра.

Она оказалась права. Загадка «Кто над нами вверх ногами» была воспринята с заслуженным презрением. Александр изучал загадки отца, обрабатывал своим холодным мозгом, анализировал на предмет недостатков в семантике и логике и отвергал. Или отвечал на них с такой безукоризненной категоричностью, что Кэлдерону было неловко давать правильные ответы. Он даже не постеснялся спросить, что общего у ворона и письменного стола, и поскольку Болванщик не смог ответить на собственную загадку, Джо слегка испугался, обнаружив, что ему читают диссертацию по сравнительной орнитологии. Затем он позволил Александру подкалывать его наивными шутками о связи гамма-лучей и фотонов и попытался отнестись к этому философски. Мало что так раздражает, как детские загадки. Язвительное торжество ребенка – грязь, в которой ты валяешься.

– Оставь отца в покое, – сказала взлохмаченная Майра, входя в комнату. – Он пытается читать газету.

– Эти новости не важны.

– Я читаю комиксы, – сообщил Кэлдерон. – Хочу узнать, отомстили ли Катценджаммеры Капитану за то, что он повесил их под водопадом