РазNообразный Наполеон - Мурат Магометович Куриев

намекает Эльмс? Просто демонстрирует знание географии? Это так, пустяки. А вот и нечто весьма примечательное.

С Наполеоном-то, похоже, генерал Мороз расправляется в одиночку. Русских солдат, да даже казаков, на карикатуре нет. Французские есть, их топчет генерал своими медвежьими лапами.

Конечно, можно сказать, что для карикатуриста преувеличение – почти норма. Однако многие увидят умысел. Возможно, даже злой. Не русская армия и не «дубина народной войны» погубили французов, а он, генерал Мороз.

Полагаю, что сам Эльмс вряд ли над этим задумывался. Он ведь, как мы помним, и казаков рисовал. Но получилось то, что получилось. Достаточно для жарких споров. Будет подходящий повод – поспорим.

…Природа появления мифов удивительно разнообразна. Иногда может картины, а то и карикатуры хватить. Считается же, что Антуан Гро создал «легенду Аркольского моста». Что Гилрей – придумал «маленького Бони», а Эльмс – «генерала Мороза». Ничего страшного в этом нет. Сила искусства велика, но и знания – тоже сила.

…Уильям Эльмс нарисовал чуть больше сорока карикатур. «Генерал Мороз» – самая известная из них. Гилрея англичане называют величайшим из карикатуристов. «Пикантные картинки» Роулендсона, рисовавшего карикатуры исключительно ради денег, и сегодня пользуются большим спросом. Эльмс… Придумал «Мороза», которым можно было пугать не только детей. У него получилось.

Глава четвертая

От Гвоздилы и Долбилы до Венецианова и Теребенёва

Граф Федор Васильевич Ростопчин, бывший московский градоначальник, по-французски говорил так же, как по-русски. Под конец жизни немало лет провел в Париже, где писал заметки исключительно на языке тех, кого он столь страстно не любил. Как сказал Вяземский, «складом ума и остроумием… чистый француз… Французов ненавидел и ругал на чистом французском языке».

В русской истории конца XVIII – первой четверти XIX века Ростопчин – один из самых противоречивых персонажей. Кто-то считает его шутом, кто-то – практически гением. Наполеон назвал его «Геростратом» и обвинил в поджоге Москвы, а Белинский и Герцен восхищались им. Насчет московского пожара до сих пор не все ясно, но то, что Ростопчин был пионером агрессивной пропаганды, – факт.

«Господи помилуй! Да будет ли этому конец? Долго ли нам быть обезьянами? не пора ли нам опомниться, приняться за ум, сотворить молитву и, плюнув, сказать французу: сгинь ты, дьявольское наваждение! ступай в ад или восвояси, все равно, только не будь на Руси!»

Сгиньте? Так они, вроде, еще и не пришли. Нет, они уже здесь! В 1806–1807 годах Ростопчин создает два произведения – «Мысли вслух на Красном крыльце» и «Ох, французы!». В них он решительно протестует против «тлетворного французского влияния». Против «заезжих» и моды на них. Остроумно, метко, духоподъемно. Книги стали популярными, они в полной мере созвучны времени.

А Ростопчин… Позднее, уже в середине XIX века, его объявят «галлофобом», что не совсем соответствует истине, для нас же важно другое. К войне 1812 года Ростопчин едва ли не самый подготовленный к ней идеологически человек. И появление знаменитых «ростопчинских афиш» – нечто абсолютно закономерное.

Равно как их стилистика. Лубочные картинки, мещанин Корнюшка Чихирин… Информационная война началась! Пора, пора высмеивать Наполеона и его армию. Корнюшка Чихирин только речи толкал, а ратник Гвоздила и милицейский мужик Долбила уже бьют «басурман».

Первые карикатуры – анонимные, выполнены в нарочито грубой манере, сопровождены намеренно безграмотными подписями. Народность! Чуть позже за дело взялись и профессиональные художники. Прежде всего те, которые жили и работали в Петербурге. Москва находилась практически в эпицентре боевых действий, творчеством в «спокойной обстановке» здесь не займешься.

В столице и сложился триумвират создателей замечательных карикатур 1812 года. Алексей Гаврилович Венецианов, Иван Алексеевич Иванов и Иван Иванович Теребенёв. На троих они создали около двухсот сатирических листов. «Гвоздили» Наполеона и французов, прославляли героизм русского народа. В обстановке всеобщего патриотического подъема их работы приобрели необыкновенную популярность.

Разумеется, на работавших в жанре карикатуры русских художников того времени оказали большое влияние англичане, те же Гилрей и Роулиндсон. Один из рисунков Венецианова практически скопирован с английского «первоисточника». Ничего особо зазорного в том нет. В Британии богатейшие традиции, а в России карикатура пока на начальном уровне. Опыта работы в гротеске мало.

Но и самобытность есть! В том числе потому, что на территорию Туманного Альбиона Наполеон не вторгался, рисунки Гилрея и Элмса – от головы, русских – еще и от сердца.

…Карикатурой раньше всех занялся Венецианов. Намеревался даже специальный журнал издавать. Ударить сатирой по недостаткам современного ему общества. Кое-что сделал, но понимания, а тем более одобрения, не встретил. Рисовать, к счастью, не перестал.

Венецианов, например, продолжил начатую Ростопчиным борьбу с «тлетворным французским влиянием». Создал целую серию сатирических листов. «Деятельность француженки в магазине», «Французское воспитание» и другие. Едко, подчас весьма метко. Однако главное, конечно, карикатуры, посвященные войне 1812 года.

Триумвират… Венецианов, Иванов, Теребенёв. Художники, связанные личной дружбой и общим делом. По стилю, впрочем, отличаются.

Венецианов, заслуживший признание как мастер жанровых сцен, картин на тему крестьянского быта, пожалуй, наиболее «народен». Неслучайно одна из самых известных его карикатур – «Крестьянин Иван Долбила».

Тот самый Долбила, который уже появлялся в ранней лубочной картинке. Повторение? Лишь отчасти. Здесь Долбила уже победитель. Колет вилами французского офицера, как сноп. И пояснительная надпись соответствующая: «Постой Мусье, не вдруг пройдешь! здесь хоть и мужички да… Русские. Вот и вилы тройчашки пригодились убирать, да укладывать, ну Мусье! Полно вздрагивать!»

Редкая для Венецианова вещь. Как правило, на его карикатурах нет «больших» сопроводительных текстов. А Иван Иванов вообще их избегал. Ограничивался просто названиями. Художественная сторона для него была важнее. Среди участников триумвирата его работы, пожалуй, наиболее сложные по исполнению. Часто – многофигурные композиции, что для боевых листков, вообще-то, редкость.

Гравер и иллюстратор книг, Иванов, в отличие от Венецианова, а тем более Теребенёва, не владел в полной мере искусством карикатуры. Юмора мало, политической заостренности – тоже. Однако особая привлекательность в них есть. И как минимум две работы Иванова приобрели большую популярность. «Наполеон формирует новую армию из уродов и калек» и «Хлебосольство – отличная черта в характере русского народа».

Но самый талантливый и интересный из русских карикатуристов той эпохи – Иван Иванович Теребенёв. Прожил он короткую жизнь, но какой же яркий след успел оставить в искусстве!

Теребенёв – ученик скульптора М. И. Козловского, одного из создателей знаменитого памятника Суворову. До войны 1812 года Теребенёв занимался исключительно скульптурой, несколько его работ украшают фасад здания Адмиралтейства в Санкт-Петербурге. А после вторжения Наполеона в Россию активно занялся карикатурой. И на совершенно новом для себя поприще добился большого