Корабль-призрак - Фредерик Марриет

– Вам пришлось-таки поработать эти два дня! – сказал ему Филипп.

– Да, синьор!

– Нас принудили туземцы участвовать в их экспедиции!

– Да, я слышал об этом, синьор!

– Они потеряли без малого тысячу человек.

– О, святой Франциск! – воскликнул солдат. – Этому можно порадоваться.

– А вы потеряли много народа?

– Нет, человек десять из наших, не больше; а остальные все были туземцы, да они не идут в счет!

– У вас здесь была, как я слышал, одна молодая женщина с судна, потерпевшего крушение… Она не в числе жертв? – с тревогой спросил Филипп.

– Молодая женщина! О, святой Франциск! Да, да, я теперь вспоминаю! Да дело в том…

– Педро! – крикнул сверху чей-то сердитый голос.

Солдат приложил палец ко рту и вышел вон, заперев дверь на засов.

– Боже милостивый! Дай мне терпения! – воскликнул в отчаянии Филипп.

– Да ведь он, наверное, придет еще сюда завтра поутру! – утешил его Кранц.

– Да, завтра поутру, но как это бесконечно долго для человека, мучимого самой ужасной неизвестностью.

– Я это понимаю, Филипп, но погодите, я как будто слышу шаги!

Действительно, опять загремели засовы, и дверь отворилась; вошел первый солдат и, не глядя на них, произнес:

– Следуйте за мной, комендант желает допросить вас!

Филипп и Кранц поднялись по узкой каменной лестнице и очутились в небольшой круглой комнате в присутствии губернатора-коменданта.

– Откуда вы взяли эти одеяния? – спросил он своих пленников.

– Нас одели в них туземцы с острова Тернат, когда захватили нас в плен и отняли наше платье!

– И предложили вам поступить на службу в их флот и участвовать в нападении на этот форт, не так ли?

– Они не предложили нам, а заставили нас, – сказал Кранц. – Мы голландцы, и так как в настоящее время Голландия не воюет с Португалией и мы, как и вы, европейцы, то мы бы не согласились на такое предложение! Они насильно посадили нас на свои пероки, чтобы уверить своих людей, будто им помогают белые!

– А как я могу узнать правду?

– Мы вам даем свое слово; другим доказательством является то, что мы не бежали с ними, а бежали от них!

– Вы из экипажа голландского судна Ост-Индской компании? Вы офицеры или матросы?

– Мы – младшие офицеры; я был третьим младшим помощником, а мой товарищ – лоцманом у нас на судне! – отвечал Кранц.

– А где ваш капитан?

– Наш капитан?! Да я, право, не знаю, я ничего не могу сказать об этом, даже не знаю, жив он или мертв!

– Не было ли у вас женщины на судне?

– Женщины? Да, у нас была жена капитана, красивая молодая женщина!

– А что сталось с нею?

– Мы полагаем, что она погибла, так как она одна осталась на обломках плота, который унесло течением.

– Хм! – как-то многозначительно воскликнул комендант.

Филипп с недоумением смотрел на Кранца, не понимая, к чему тот сочинял всю эту историю. Но Кранц незаметно моргнул ему, давая понять, чтобы он не вмешивался.

– Вы говорите, что не знаете, жив ли ваш капитан или умер?

– Да, я положительно не знаю ничего о нем!

– Ну, а допустим, что я предложу вам обоим свободу взамен того, что вы выдадите мне удостоверение, что капитан вашего судна погиб, и скрепите это удостоверение вашими двумя подписями?

Филипп внимательно посмотрел сначала на коменданта, а затем на Кранца.

– Я, право, не знаю, что сказать на это! – как бы замялся Кранц. – Дело в том, что, если это свидетельство будет послано на родину капитана, мы можем нажить себе этим много хлопот и неприятностей… А могу вас спросить, синьор, почему вы желаете получить от нас это удостоверение?

– Нет, не могу сказать! – грозно нахмурив брови, промолвил комендант громовым голосом. – Никаких резонов я вам представлять не намерен, достаточно вам знать, что я хочу иметь это удостоверение, и этого должно быть довольно! Выбирайте: или тюрьма, или свобода и проезд на первом судне, которое зайдет сюда.

– В сущности… я не сомневаюсь в том, что он погиб… Я в этом уверен; во всяком случае, теперь-то уж он наверное погиб! – продолжал Кранц, растягивая слова и как бы рассуждая сам с собою. – Да, да… но вот что я попрошу вас, комендант, позвольте нам подумать до завтрашнего утра!

– Хорошо! – отрезал комендант. – Уведите их!

– Но только не в подземелье, господин комендант, ведь мы же в сущности не пленные, – сказал Кранц, – и если вы желаете, чтобы мы исполнили ваше желание, оказали вам маленькую услугу, то, конечно, не станете дурно обращаться с нами!..

– Путь вы будете свободны эту ночь, а утро покажет, быть ли вам пленными или нет, ведь, по вашему же показанию, вы подняли оружие против нас, а вольно ли или невольно, это еще не доказано.

Филипп и Кранц откланялись коменданту и поспешили на вал подышать свежим воздухом.

Луна еще не взошла, и было темно; они уселись на парапете и наслаждались, чувствуя себя свободными людьми. Кругом лежали, сидели и стояли солдаты, и из предосторожности они разговаривали между собой вполголоса.

– На что ему понадобилось такое удостоверение? – спросил Филипп. – И почему вы, Кранц, сочинили всю эту историю?

– Я много думал о судьбе вашей красавицы жены, Вандердеккен, и сердце у меня сжалось, когда я услышал, что ее отвезли в португальскую колонию и военный форт. Посмотрите кругом на этих ужасных, безобразных женщин и сравните с ними вашу жену! А этот напыщенный, франтоватый маленький комендант разве не из тех, кто с первого же взгляда влюбляется в хорошенькую женщину? Когда он пожелал получить удостоверение в вашей смерти, я сразу понял, что оно ему нужно для того, чтобы побудить вашу жену стать его женой. Это все ясно как день, но только нам прежде всего надо узнать, где она! Если бы мы только могли разыскать этого солдата Педро, от него можно бы разузнать кое-что!

– Я уверен, что она здесь! – воскликнул Филипп.

– Это, конечно, возможно, но что она жива, в этом я уверен! – сказал Кранц.

Между тем взошла луна и залила своим бледным трепетным светом и море, и валы, и всю окрестность. В это время они услышали за собой чьи-то шаги, и кто-то обратился к ним с приветствием:

– Доброй ночи, синьоры!

Они обернулись, и Кранц сразу узнал того солдата, с которым они беседовали до своего свидания с комендантом.

– Доброй ночи, друг мой, – отозвался Кранц, – теперь, слава Богу, вам не придется запирать нас на засов!

– Я весьма удивлен, – проговорил солдат, понизив голос, – это так не похоже на нашего коменданта: он очень любит проявлять свою власть и правит здесь, словно какой-нибудь падишах!