Сен-Жермен. Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Жеральд Мессадье

— Как я вижу, вы знаете толк в лошадях, — сказал князек; туркмен перевел.

— Я люблю их. А этот прекрасен, как ангел.

— Всякое знание — любовь. Этот сам выбрал себе хозяина.

Под впечатлением от такого знания лошадей, проявленного чужестранцем, князек, которого звали Факр-эль-Дин, настоял, чтобы граф вместе со своей свитой стал его гостем. Себастьян опасался, что их опять будут потчевать жареным барашком, но на сей раз был подан козленок с гречкой и каким-то таинственным, но довольно приятным хмельным напитком. Солдаты наелись до отвала. Наконец, предоставленное им жилище оказалось вполне сносным, по крайней мере чистым.

— Куда же нас несет, отец? — прежде чем задуть светильник, спросил Александр, лежа на своего рода деревянном ящике, застеленном толстым ковром.

— По течению жизни, — ответил Себастьян шутливо.

— Если бы не вы, я бы тут потерял рассудок.

— И были бы не правы, он лучше любого компаса.

Александр рассмеялся.

На следующее утро пришлось купить также седла, удила, стремена и фураж. Всего сто десять рублей. Князек удивленно рассматривал груду монет, потом объяснил, как добраться до Мазар-эль-Шарифа: первая остановка в Термезе, вторая — в Файзабаде.

Они оказались там два дня спустя. А покинув Мазар-эль-Шариф на заре третьего дня, углубились в горную долину, то и дело сжимавшуюся в узкие ущелья, преодолеть которые помогали только ум и ловкость их коней.

Незадолго до захода солнца Себастьян вдруг заметил, что его конь нервничает, мотая головой из стороны в сторону. А через несколько секунд раздался выстрел и пуля, рикошетом отскочившая от каменной тропы, заставила седока оцепенеть. Лошади заржали, конь Себастьяна взвился на дыбы. Солдаты закричали.

Впереди за скалами, на высоте в сотню футов, мелькнули и исчезли два-три силуэта в тюрбанах. Себастьян обернулся: сзади, с другой стороны ущелья, появились и другие головы.

Путешественники были окружены. Разбойники! С обеих сторон теснины.

— Всем спешиться! — крикнул Себастьян, проворно соскакивая с седла. Он потянул своего коня под каменную стену, слишком отвесную, чтобы с ее гребня можно было прицельно стрелять по ним — пришлось бы свешиваться головой вниз. Его первой заботой было уберечь лошадей.

— Лошадей они не тронут, — шепнул Солиманов. — Для них это добыча. Да еще какая.

Укрывшись под обрывом, путешественники теперь имели дело практически только с теми разбойниками, что были впереди; Себастьян правильно рассчитал: оставшимся на обрыве было гораздо менее сподручно целиться в них. Их редкие пули выбивали каменные брызги на тропе, словно взрывающиеся петарды. Однако у остальных нападавших позиция была хорошей. И мишени были прямо перед ними. Из-за скал торчали нацеленные на путешественников мушкеты. Александр хотел перебежать к отцу.

— Нет! — крикнул Себастьян. — Залечь врассыпную!

Привычные к таким переделкам солдаты уже отвязывали свои завернутые в одеяла мушкеты от седел. Быстро зарядили их, выстрелили. Вражеские стволы сразу же исчезли. Послышались проклятья. Разбойники не заметили, что путешественники тоже вооружены. Наверняка это оказалось для них неприятным сюрпризом. Солиманов, Александр и Себастьян последовали примеру солдат. После этого и полминуты не проходило без выстрела. Осколки камней, отбитые от скал, летели во все стороны, почти такие же опасные, как и пули. Разбойникам было все труднее целиться. Их выстрелы стали реже.

Пуля ударила рикошетом по тропе, потом другая, у самых ног Солиманова: это разбойники с гребня скалы пришли на подмогу своим сообщникам напротив. А один из них воспользовался расселиной в скале как бойницей, просунув туда свой мушкет. Сержант Василий зарядил свое ружье, прицелился и выстрелил. Бойница буквально взорвалась осколками. Пуля попала прямо во вражеский мушкет, разбив его в щепки.

— Лихо! — крикнул Солиманов.

Бандиты завопили, проклиная меткость стрелка. Один из них выстрелил, потом другой; пули прошли мимо.

Солиманов насыпал пороху из своей пороховницы, зарядил, тщательно прицелился в один из тюрбанов, который заметил за скалой, и спустил курок. Опять край скалы взорвался осколками, опять послышались проклятия.

Очевидно, разбойники не ожидали подобного отпора. Но перестрелка грозила затянуться, истощив боеприпасы. Лошади нервничали все больше, и Себастьян опасался, как бы они не сорвались с привязи. А день клонился к закату.

— Гранаты! — вдруг воскликнул он. — Где гранаты?

— Здесь, командир! — отозвался солдат Егор, залегший шагах в десяти от него. — Только отсюда их не добросить.

— Разложите маленький костерок, — приказал Себастьян. — Чтобы можно было сразу же поджечь фитиль, как только представится случай.

Последние его слова заглушили выстрелы и ржание коней. Разбойники напротив определили Василия как лучшего стрелка и, казалось, избрали его своей главной мишенью. Себастьян насчитал впереди пять голов. И примерно столько же было над ними. Внезапно, пока он заряжал свое ружье, совсем рядом прогремел выстрел, заставив его вздрогнуть. Это Александр, опершись спиной о каменный выступ, послал пулю в одного из бандитов, которые свешивались сверху, высматривая путешественников. С края обрыва донеслись крики. Александр изрыгнул ругательство, которое его отец никогда от него раньше не слышал, насыпал пороху, снова зарядил ружье и через несколько секунд опять выстрелил. На сей раз после выстрела раздался вой, и тело разбойника, пораженного прямо в лицо, свалилось с обрыва и разбилось о нижний выступ скалы.

Александр зарычал.

Последовало короткое затишье.

Щелкнул другой выстрел, сухой, как удар по кремню. Себастьян вскрикнул. Ему показалось, что его задело. Пуля ударила в стену на расстоянии вытянутой руки от него, и осколок камня оцарапал ему шею; другой полоснул по халату словно клинком. Трофим тоже вскрикнул, потом выругался: его ранило в руку.

Себастьян присмотрелся к скалам напротив и насчитал шестерых разбойников. Ни один из них пока не упал. Потом окинул взглядом стену, под которой укрывался.

— Егор, дай-ка мне гранату, — приказал он.

— Как вы ее отсюда добросите? — спросил тот.

— Зажги фитиль и подай сюда.

Взяв гранату, Себастьян крикнул Александру:

— Прикрой меня!

И бросился вперед. Оставалось добежать до нагромождения камней, по которым можно было взобраться повыше. Держа гранату с подожженным фитилем в одной руке, Себастьян уцепился за камень, вскарабкался на него, перебрался на следующий и стал взбираться еще выше по более крутой скале. Рука была уже ободрана до крови, но под ногами имелась точка опоры, и он достиг высоты человеческого роста — трети всей высоты обрыва. Недостаточно высоко.

За его спиной затрещали выстрелы.

Фитиль сгорел уже наполовину. Успеет ли он взобраться на третью скалу? Пуля ударила под самыми ногами. Разбойники, похоже, догадались о его намерениях. Себастьян положил гранату в какое-то углубление, одним рывком взлетел на скалу и снова схватил снаряд. Еще одна пуля. Ударила на расстоянии пальца от фитиля. Но Себастьян уже стоял на нужной высоте и, размахнувшись, изо всех оставшихся сил метнул гранату на другую сторону ущелья. Она описала широкую упругую дугу и, крутясь, упала на скалы. Раздались крики. А через несколько секунд полыхнуло красным огнем, и ущелье сотряс оглушительный взрыв. По горам прокатилось эхо. На тропу обрушился каменный дождь.