Маг для особых поручений. Время лжи - Вадим Филоненко

– Нет, мы можем начать сражение.

Картарин придвинулся ближе и протянул руки так, словно держал между ладонями невидимый мяч. Постепенно воздух между его ладоней сгустился, потемнел, затем обрел осязаемую форму шара и стал прозрачным. У Картарина в руках оказался миниатюрный глобус. Он начал медленно крутиться вокруг оси, демонстрируя различные пейзажи: города, реки, моря, острова, горы и долины.

– Вначале нужно выбрать местность, – сказал Серый Волшебник.

– Горы, пустыни и моря можно отбросить сразу, – предложил я. – Давайте остановимся на лесополосе, можно холмистой, с рекой или без.

– Время суток? – уточнил мэтр. – День, ночь?

– День.

– Хорошо. Такая территория подойдет?

Мы втроем вгляделись в шар.

– Вполне.

– Теперь нужно сформировать войска…

Картарин и Темьян азартно погрузились в подготовку к игре. Я не стал мешать им, отдавшись своим мыслям.

– Ну что ж, к бою. – Картарин встал. – Желаю удачи, господа.

– И вам, архимаг. Рад, что познакомился с вами. – Я протянул ему руку.

Картарин растерянно посмотрел на нее, вскинул голову и взглянул мне в глаза. Тотчас выражение лица волшебника изменилось, он несмело пожал мою ладонь и улыбнулся.

– Вы хороший человек, мэтр, – мурлыкнул Темьян, – даром что волшебник.

Картарин в ответ дружески потрепал Барса по макушке:

– Ну что? Начали? Тогда вперед!

Я почти не участвовал в игре: Темьян оказался отличным стратегом и азартным игроком и уверенно вел нашу армию к победе…

Спустя несколько часов мы вновь сидели втроем у костра. Я слушал темпераментный обмен комментариями и изредка поддакивал им.

Прощаясь, Картарин уже уверенно пожал мне руку…

Утро встретило нас землетрясением. Началось оно во время дежурства Темьяна. Я дремал возле затухающего костра прямо на жесткой земле с острыми иголками высохших трав, и легкое колебание почвы воплотилось в моем сне в виде расписных качелей, вроде тех, что устанавливаются в Ларонде во время праздника Священного Обмена Дарами. Динантра обожает этот праздник, тем более что в Ларонде его празднуют бесподобно. Там подают горячее пряное вино и засахаренный миндаль. Выступают менестрели и фокусники. Устраивают фейерверки и танцы. Азартно играют в скоррель. А маги организуют забавные карусели и устанавливают высоченные качели-лодочки, очень популярные среди ларондской молодежи. И вот мы с Динантрой стоим, обнявшись, на дощатом полу качелей, а они взлетают так высоко, что виден весь город. И у меня захватывает дух: то ли от высоты, то ли от выпитого вина, то ли от близости любимой, и я счастлив так, что хочется кричать…

– А-а-а! Эрхал, проснись! – ворвался в мой сон крик Темьяна. Он уже в облике Дракона, огромные крылья раскинулись для взлета, а лапы нетерпеливо переступали, балансируя на взбесившейся земле.

Степь сейчас напоминала море. Ее поверхность исходила волнами, вначале невысокими, с фонтанчиками мелких камней вместо бурунов. Затем волнение стало усиливаться. Степь, словно гигантский зверь, встряхнула мехом колючих трав, очищая «шкуру» от налипших на нее комочков грязи, потом на миг успокоилась и встала на дыбы. Поверхность вспучилась валунами, разорвалась трещинами, а шагах в пятидесяти от нас начала копиться высоченным валом вывороченной земли, напоминая дикого, разгоряченного кабана-секача перед атакой.

– Что это, Эрхал? – пробормотал урмак.

– Третья Стихия, Темьян. Твои старые знакомые – маги Датныока. Земля и Вода. Пришли, чтобы разделаться с нами.

– Что будем делать?

– Взлетаем.

– Может, попробуешь использовать свою магию?

– Нельзя, Темьян. На полюсе колдовства моя сила сработает как детонатор.

– Чего-о?

– Ну неважно, главное, что никак нельзя. Я могу лишь на время оборачиваться водой, не более. Так что давай взлетай, Дракон!

Я вспрыгнул ему на спину, и он пронесся над самым валом разъяренной Земли. Та резко дернулась нам вслед, но промахнулась, и только мелкие острые камешки со скоростью пращи взлетели вверх, барабаня по брюху и крыльям Дракона.

Мы летели над Степью, а снизу к нам тянулись уродливые руки Земли. Но Темьян оказался ловок и увертлив. Он попробовал взлететь повыше, и внезапно моя голова врезалась во что-то твердое, словно вместо неба над нами оказался прозрачный крепкий потолок. Я чуть не потерял сознание от удара, но Темьян не понял, что произошло. Он снова взмыл вверх, я едва успел инстинктивно наклонить голову, и на этот раз небесный свод проверил на прочность черепушку Темьяна.

– Ах! – Он утратил равновесие и едва удержался от падения в штопор. Стараясь выровняться, Дракон вновь попытался набрать высоту, но его крылья вдруг задели непонятную твердь, словно «небесный потолок» превратился в сужающийся вокруг нас тоннель.

И тут до меня наконец дошло: Воздух!

Видимо, сейчас нам противостояли одновременно две Стихии. Синие маги Датныока (земля и вода) и Желтые маги Шинэхуу (воздух и огонь) объединили свои усилия не только в свержении старых Богов, но и в ритуальной борьбе. Вероятно, правилами трагги такое разрешается. Как разрешается и нападать исподтишка, без предупреждения.

Как тут не вспомнить казненного мною Зеленого Волшебника, мэтра Мираки. На фоне Синих и Желтых Волшебников он выглядит благородным из благородных, а предложенные им условия поединка – один безоружный против шестерых вооруженных – кристально честными. Выходит, зря я на него наезжал, жаль, что прощения просить уже не у кого. Впрочем, если наша схватка с магами Датныока и Шинэхуу будет протекать так же, как началась, то мы с Мираки вот-вот встретимся. Посмертно, разумеется. М-да, нужно срочно ломать навязываемый врагами сценарий.

– Приземляйся, Темьян, и оборачивайся Пауком.

Молодец, он выполнил команду без возражений и вопросов.

Мы приземлились, и Дракона стало мять новое превращение, а я поспешно обнажил меч. Не удивляйтесь – с любым заклинанием можно справиться и мечом, если разрубить ключевой узел. Вот только сначала узел требуется найти.

– Темьян, по моей команде бросай паучью сеть в район во-о-он того куста, только забирай немного выше… Понял?

Паук кивнул и сосредоточенно посмотрел на цель. А на нас покатился озверевший вал Земли, намереваясь раздавить или похоронить заживо. Я бросился ему навстречу, балансируя на расползающейся тверди, увертываясь от сыплющихся сверху комьев, и вонзил острие клинка в самое сердце врагу. Тотчас раздался мощный рев, переходящий в вой, который постепенно сменился всхлипываниями и хрипами. Грозная волна на миг застыла, а затем рассыпалась, насыщая пылью воздух и вызывая свербение в носу. Я расчихался, закашлялся. А на месте поверженной Земли остался корчиться в судорогах человек с развороченной грудной клеткой в некогда коричнево-синей, а теперь бурой от крови тунике.