Кровь эльфов - Марк Гаскойн

Том почувствовал, как его охватывает слепая ярость — ничего подобного ему испытывать еще не приходилось. Тролль отчаянно боролся с железной хваткой, которой держал носферату его разум. Гнев орка был так силен, что Том уже почти ничего не видел.

Ноги непрошеных гостей задвигались без малейшего желания с их стороны. Оборванное, жалкое трио — они вошли во владения Лютера, все понимая, но не в силах пошевелить даже мизинцем и лишь выполняя его приказы.

Найэль наблюдал за бушующей битвой, пока Лютер не вызвал из земли ядовитых духов. Эти духи проникали в трупы, сжигая кислотой и огнем все на своем пути, уничтожая живую и мертвую плоть. Магический барьер не выходил за пределы здания. Переполненный гневом эльф приказал духам леса покончить с этим отвратительным порождением тьмы, и они повиновались, уничтожая ядовитые создания; некоторые из них погибали сами.

Найэль трясся от бессильной ярости. Он знал, что по-прежнему не в силах войти внутрь здания; магическая защита стояла неколебимо.

— Подожди, — медленно проговорил дружеский дух. — Может быть, что-нибудь произойдет. И ты сумеешь проникнуть туда. Подожди, Найэль. Береги свою силу. Собери волю в кулак и жди.

* * *

Серрин вдруг почувствовал, что хватка, сжимавшая его разум, заметно ослабла. Рот слегка приоткрылся; эльф понял, что при желании может двигать лицевыми мускулами.

— Так лучше? Я думаю, меня развлечет разговор с вами, — презрительно бросил Лютер. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Он заставил их тела опуститься на одну из скамеек. А сам принялся важно расхаживать перед ним, как августейший лектор перед группой слегка туповатых студентов, с которыми он собрался поделиться толикой своей бесценной мудрости.

Лютер взял Кристен правой рукой за подбородок и наклонился, чтобы поцеловать ее. Лицо девушки исказила гримаса, но она не смогла даже отодвинуться от него. Потом Лютер присел на корточки и посмотрел Серрину в глаза.

— Очень хорошенькая. Может быть, мне стоит насладиться ею у тебя на глазах? Как думаешь, это будет забавно?

Серрин отдал бы жизнь за возможность ударить отвратительное существо, стоящее перед ним. Его сердце и разум были переполнены черной, горькой ненавистью.

— Впрочем, тебе, наверное, известно, что мне это не доставит особенного удовольствия, — усмехнулся Лютер, вставая. — Если хочешь, задавай вопросы, — продолжал он, но тут же поправился: — Нет, судя по тому, что сказал Магеллан, это будет пустой тратой времени. Поэтому я просто расскажу вам о том, чего сумел добиться.

— Ах ты, проклятый ублюдок! — Серрин наконец сумел совладать со своими губами.

— О, попридержи-ка язык, — раздраженно сказал Лютер. — У меня нет времени на обмен дешевыми оскорблениями. В следующие двадцать четыре часа мир будет навсегда изменен — а ты тратишь силы на ругань! Я же сказал помолчи. — И рот Серрина закрылся.

Том почувствовал, как внутри у него что-то порвалось. Позднее он так и не смог объяснить остальным, что же с ним произошло. Совсем как на «американских горках» — ты перелетел через очередную вершину и падаешь вниз так стремительно, что внутри у тебя все замирает. Ненависть растворилась в нем без остатка, и в этот момент он понял, какой цели служили убийство Матильды и угрозы в адрес Кристен.

Лютер питается ненавистью, сообразил Том. «Вот чего он добивается: выкачать из нас побольше эмоциональной энергии, чтобы вобрать ее в себя, а потом покончить с нами».

Он почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Тролль знал, что тело ему неподвластно, но сейчас даже собственный разум ему не подчинялся. Том попытался расслабиться. Это было не так, как раньше, когда наступала пассивность, шла сдача собственных позиций, приходило ощущение чуждого присутствия, голоса Шакала или призыва из мертвой зоны, где был спрятан Серрин. На этот раз орк ушел в полнейшую пустоту.

Том начал растворяться. На миг он запаниковал, а потом окончательно сдался.

* * *

— Что это такое? — вскричал Найэль. — Это внутри. Я могу туда попасть!

Его астральное тело нашло едва заметную точку света, и он сплел легчайшую энергетическую сеть — в результате получился тоненький лучик, который выходил из его тела и проникал сквозь защитный барьер Лютера. Найэль позвал Матанаса.

— Воспользуйся шансом, — просто сказал тот. — Войди внутрь.

Найэль подошел к дымящимся развалинам монастыря, оставив Матанаса прясть собственные магические сети. Он взял сосуд с волшебной энергией и направился к бреши в волшебной стене, которая очень походила на врата ада.

* * *

— Теоретически это, конечно, невозможно, — продолжал читать лекцию Лютер. — Ретровирус не в состоянии проникнуть в зародыш. В этом и заключается вся проблема. Создать вирус, способный разрушить ключевые элементы нервной системы, которые отвечают за волю и желания, — задача совсем не трудная. А вот вырастить такой, который добивался бы аналогичного эффекта в случаях, когда в геноме! отсутствует генный комплекс того или иного метатипа, — на это требуется время. Воздействовать на зародыш так, чтобы и последующее потомство оказалось затронутым, было почти невыполнимой задачей. Мне потребовалось семьдесят лет!..

Восхищает красота вируса. Он сделает человека более уступчивым, лишенным воли, вечным автоматом. Противоядия не существует. Генная терапия не поможет, поскольку урон, понесенный нервной системой, невосполним. Ну, конечно, возможно хирургическое вмешательство, но оно очень ненадежно, да и расходы будут колоссальными. Мало кто сможет себе это позволить. В особенности если учесть, что ни у кого и не возникнет подобных желаний.

Бороться с вирусом бесполезно. Стабильный, не подверженный распаду вирус будет переноситься млекопитающими, к тому же он достаточно быстро распространяется. Первые образцы прибудут в течение шести часов в двенадцать различных стран. Здесь, конечно, процесс развивается быстрее.

Он показал на маленькие запечатанные металлические ящики, стоящие на столе. Один из них, как заметил Серрин, был пуст. Пока?

— На следующей стадии моих экспериментов, естественно, было необходимо создать варианты вирусов, которые будут воздействовать только на определенные метатипы. Тогда отбросы вроде орков и троллей упокоятся навеки. Впрочем, особых проблем с ними все равно не возникло бы. Им просто недостает интеллекта, которым обладают эльфы.

В глазах Лютера горело безумие. Хотя внешне он и оставался совершенно холодным и спокойным, видно было, что его продолжает сжигать яростный огонь.

Он снова посмотрел на Серрина:

— Ты глупец. Почему ты не хочешь стать частью моих чудесных преобразований? Мы, эльфы, станем настоящими принцами. Нас ждут невероятная слава, счастье и радость. Теперь я знаю, как себя чувствовали ученые, когда в первый раз увидели грибовидное облако. Я почти три века ждал того часа, когда мой народ сможет занять достойное положение. Я поведу его в землю обетованную.