Метро 2033. Хозяин Яузы - Анна Калинкина

– Из-за Лефорта, – уверенно сказал Федор. Старик не ответил.

– Так она и правда была в его банде, убивала людей?

Старик долго молчал.

– Она без матери росла, у чужих, – произнес он, наконец. – Она мало рассказывала, но догадаться можно было – плохо с ней обращались. Когда совсем невмоготу стало, она сбежала и жила с такими же, как сама, беспризорниками. Они воровали, голодали. Жили в туннелях, в подсобках всяких. И людей остерегались не меньше, чем мутантов, если люди шли группой и с оружием. А если кто-нибудь в одиночку им попадался, могли и убить. Налетали всем скопом, как волчата, драли зубами, ногтями. Я эту малышку тогда еще приметил – девчонки иногда приходили на станцию попрошайничать. Пытался с ней заговорить, еду давал. Я видел, что она на других не похожа. Не очень-то она была приспособлена для такой жизни. Но она молчала, я даже не был уверен, что она вообще умеет говорить. Может, и лучше, что молчала. От того, как выражались остальные, меня, взрослого, мороз пробирал по коже. Мне хотелось взять ее к себе, заботиться о ней, но она уже никому не верила – и правильно делала.

– А потом все-таки подружилась с тобой? – спросил Федор.

Старик покачал головой:

– Нет, тогда она от меня шарахалась. Дичилась, никого не слушала. Потом появился человек, который сумел этих волчат организовать, приручить, заставить служить себе. Он подкармливал их, защищал, и они за него готовы были убить кого угодно.

– Лефорт, – пробормотал Федор. Старик кивнул.

– Он и ее сумел приручить. Книжки ей читал.

– Ну да, – пробормотал Федор, – книжки. Вот откуда она стихи знает.

Старик кивнул.

– Было время, когда она всюду ходила за ним. Хоть в бой, хоть в поход. Каждое слово его ловила. Верила во всем, слушалась как бога. А потом что-то у них разладилось. Она заболела, стала чахнуть, надломилось в ней что-то. Ему она больная уже не нужна была.

– Мне рассказывал один на Китае про подругу Лефорта. Только имя перепутал, назвал Аленой. Но я сразу понял – это она, – сказал Федор.

– Может, она, а может, и нет. Вокруг Лефорта много девчонок крутилось – было из кого выбирать. Кстати, я слышал сегодня – его убили при попытке к бегству на Ганзе. Если тебе от этого легче.

– Мне от этого не легче, – пробормотал Федор. – И почему-то мне кажется, что мы о нем еще услышим. Но черт с ним, с Лефортом. Скажи, а была у нее татуировка в виде бабочки?

– Кажется, был рисунок на плече, – нехотя буркнул Данила. – У них почти у всех были татуировки. Я ее подобрал в туннеле, когда она совсем ослабела. Податься ей было некуда – в банде она уже сама не хотела оставаться, а на станциях ее никто не ждал, и заботиться о ней было некому. Да ей, кажется, было уже все равно, что с ней будет. Но я ее немного подбодрил, подлечил, стали мы с ней на поверхность ходить. Сын мой погиб, так она мне вместо дочери была. Только все молчала, замкнулась в себе. Когда ты появился, она с тобой хоть разговаривать стала понемногу. Я уж обрадовался – думал, приходит в себя потихоньку. Да видишь, как оно все получилось.

– Я тоже виноват. Я пришел слишком поздно, – пробормотал Федор. – А когда она умерла?

– Да пару дней назад, – неохотно ответил Данила. Федор вспомнил свой сон про поезд мертвецов, где он встретил Нелю. Черт, почему, ну почему он сразу не остался с ними? Тогда он успел бы ее спасти.

– Где ты похоронил ее, старик? Или?.. Куда ты ее дел? – слова застряли у него в горле – он вспомнил истории о мертвецах, которых старик якобы скармливал хозяину Яузы.

– Она осталась… там, – неопределенно махнул рукой Данила.

– Так ты просто бросил ее, – дошло, наконец, до Федора. – Бросил там, а сам удрал, струсил. Может, она была еще жива? Может, ее можно было спасти?

– Я давно живу на свете, – сказал Данила. – Мне необязательно щупать пульс человеку, чтоб понять, что он умер. Она была мертва, иначе я бы ее не оставил.

Но в голосе его Федору почудилось что-то странное.

– Да как вообще все это случилось, что ее убили на берегу, а ты успел уйти? Ты что-то темнишь.

– Я не хотел, – пробормотал Данила, – но разве ее остановишь? Она сказала: «Дед, я сама пойду». Да, так и сказала. Нужно было кое-что передать одному человеку. Я хотел оставить ее в лодке – как чувствовал. Лучше бы меня убили. Но я не успел. Она сказала: «Я сама», и глядь – она уже на берегу.

– Да, это на нее похоже, – согласился Федор, – она отчаянная была. Но я же ей писал, просил, чтоб побереглась. Она мои записки получала?

– Только одну, – удивился Данила, – Лелик с Третьяковки передал через кого-то. Она обрадовалась, все перечитывала ее. Такая веселая была одно время. А потом опять затосковала.

– А еще одну я Дарье для нее передал, когда заезжал сюда несколько дней назад.

– Вот гадина Дашка, – в сердцах выругался старик, – она Нельке ничего не отдавала. Когда вернулись мы последний раз сюда, Виталя Нельке рассказал, что ты был. Она спросила: «А записки не было?» Тот сказал: «Нет, не передавал». Ну, она и сникла опять, заскучала.

– Да, – сказал Федор, – у нее настроение все время менялось. Нельзя мне было надолго уходить. Она меня ждала, а потом отчаялась, и ей стало все равно, что с ней будет. Ты говоришь, ты потом хотел ее найти, а ее уже не было? Думаешь, выродки унесли ее с собой?

Федор даже застонал от такой мысли. «Счастье, если Неля и впрямь к тому времени была уже мертва», – подумал он.

– Нет, – сказал Данила, – они потом тоже разбежались. Может, я уже старый и вижу плохо, но одно я точно знаю – странные вещи там творятся, возле того моста. Я, как сейчас, вижу – вот она падает, и выродки бегут к ней. Я даже выстрелить не успел, ну, и ее боялся задеть – думал, чем черт не шутит, может, все же жива? Хотя, может, лучше тогда было ее убить, чтоб не попала им в лапы живой, но я бы не смог. И вдруг один урод свалился на землю, потом другой. И остались лежать неподвижно, словно их громом поразило. Вот честно, никаких выстрелов не слышно было, только листья шелестят. А они только что были живехоньки, и вдруг ни с того ни с сего замертво лежат. Остальные разбежались тут же кто куда.

– Может, этих двоих из лука подстрелили? – предположил Федор.

– Не знаю, – сказал Данила. – А потом вообще какие-то непонятки начались. Померещилось мне, что вижу я на берегу фигуры в черных балахонах. Темно было, не разобрать ни черта, то ли это кусты, то ли вправду кто-то движется там. Вот я грешным делом и побоялся из лодки вылезать, затаился. Потом луна за тучу зашла, а я все сидел в лодке под мостом. Ни на что решиться не мог. А когда вышла луна снова, Нельки уже там не было. Те двое так и лежали, а она пропала. Вот я и не знаю – кто это был-то? Люди или кто? Даже думать об этом боюсь.

– А может, ты все врешь, старик? Может, ты все это придумал? А сам просто спрятал ее где-нибудь, чтоб переждать опасность? – с надеждой спросил Федор.