Маска - Сабина Мартин

Он раздраженно сплюнул на землю. Проклятый дождь размыл следы палача по ту сторону заброшенного хутора. Когда Дитрих проснулся утром, уже лило как из ведра. Несмотря на это, он тщательно обыскал окрестности. Вскоре он понял, что на заброшенном хуторе живут старики — пожилая супружеская пара. Вначале Лис подумал, не перерезать ли им горло, чтобы они невзначай не выдали его преследователям, но потом решил, что такая резня привлечет слишком много внимания. В конце концов, старики не видели его лица, а воришек в округе хватает. А вот лицо Лиса они ни с каким другим не спутали бы. Дитрих невольно провел кончиками пальцев по страшному шраму, тянувшемуся через все лицо.

Некоторое время он наблюдал за хутором из леса — хотел удостовериться, что там живет только эта пара, ведь старик выгнал его до того, как Лис завершил свои поиски.

И его ожидания оправдались: на хуторе была еще какая-то девка с ярко-рыжими волосами, наверное дочка тех стариков. При виде нее у Дитриха аж слюнки потекли. Правда, немного худощавая, как на его вкус, но зато личико ангельское. Ему даже захотелось еще раз прокрасться на хутор, чтобы посмотреть на рыженькую красотку поближе. Но потом он решил перенести эту затею на будущее.

* * *

Конрад Земпах удрученно смотрел на улицу. Ливень не прекращался. Ну и толку теперь от того, что он получил разрешение на расследование? Вместо того чтобы провести приятный вечер в бане, хорошенько попариться, потом принять ароматную ванну с целебными травами и позабавиться с банщицей, придется идти за городскую стену. Конечно же, аббат монастыря доминиканцев очень быстро прознал о том, что в доме палача нашли еретическую Библию. Но вины Земпаха тут не было. Аббат сам позвал его и допросил. К счастью, старику не пришло в голову, что у мастера Раймунда или его племянника Мельхиора могли быть сообщники в городе. Поэтому он не назначил расследование и «охота на ведьм», которой все так боялись, не состоялась. Но аббат хотел покарать уже умершего еретика, изгнать дьявола из его бренных останков. Земпаху было на это наплевать, пускай доминиканец делает свою работу, раз уж считает изгнание дьявола необходимым. Но Конраду, как представителю города, нужно было присутствовать при ритуале. И ему это совсем не нравилось. Вздохнув, он набросил на плечи плащ и вышел из дома.

На рыночной площади его уже ждали. Аббат монастыря доминиканцев, несколько монахов, два стражника, подручные палача и целая толпа зевак, которые, несмотря на мерзкую погоду, собрались поглазеть на столь необычное действо.

С аббатом во главе процессия двинулась за город.

Уже у ворот Земпаху показалось, что он промок до нитки. Только этого не хватало — заболеть из-за какого-то жалкого палача! Надвинув на лицо капюшон, Конрад тихо ругнулся. На конном рынке воняло хуже, чем в других районах города. Шельцторские ворота вот уже в третий раз за неделю открыли в неположенное время: вначале за ними хоронили детоубийцу и ее бастарда, потом палача, а теперь… Теперь предстояло откопать похороненное тело. Могильщики уже раскопали могилу Раймунда. Подручные палача должны были достать тело. Земпах поморщился. После конного рынка он не думал, что где-то может стоять такая вонь. Наверное, этот еретик пропах серой из преисподней. Отфыркиваясь, подручные вытащили труп и уложили на размокшую от дождя землю. Земпах подал им знак развернуть саван. Совершенно спокойно, как ему показалось, парни сняли грязный слой коровьей кожи, потом — белый саван. Наверное, работа сделала этих мужчин совершенно невосприимчивыми ко всяким мерзостям.

Земпах удовлетворенно хмыкнул. Он всегда побаивался Раймунда Магнуса, даже когда тот уже был прикован к постели болезнью. Но теперь, когда тело палача, обнаженное, безжизненное, лежало на земле, в нем не было ничего демонического. Мертвый морщинистый старик с ввалившимися щеками, уже изъеденный червями.

Стражники сгрузили с телеги дрова и хворост и разложили большой погребальный костер. Затем подручные палача подняли труп и бросили его на сложенные дрова.

Аббат подошел поближе и, подняв деревянное распятие, произнес:

— Princeps gloriosissime caelestis militiae, sancte Michael Archangele, defende nos in praelio adversus principes et potestates, adversus mundi rectores tenebrarum harum, contra spiritualia nequitiae, in caelestibus![31]

Толпа, собравшаяся у костра, почтительно молчала. Земпаха познабливало. Аббат проводил обряд экзорцизма. Казалось, этому не будет конца, но в какой-то момент стражники облили костер смолой и поднесли зажженные факелы. Хворост сразу же вспыхнул, в толпе возбужденно зашушукались. Договорив молитву, аббат развернулся и пошел прочь.

Дождь почти прекратился. Зеваки начали расходиться, и в конце остались только подручные палача. Они развеют прах Раймунда, когда догорит костер, чтобы от еретика не осталось и следа на земле.

Следуя за толпой к Шельцторским воротам, Земпах старался держаться подальше от зевак. Уже у стены он оглянулся. Огонь погас, кострище тлело, отливая багровым. Что ж, теперь нужно было найти племянника Раймунда. Его кончина будет не такой мирной, как его дяди. Мельхиора сожгут заживо, и Земпах уже предвкушал, как вопли мальчишки будут разноситься над полями Фильдерна.

* * *

— Откуда у тебя деньги? — недоверчиво осведомился Герман, глядя на монеты, которые она положила на стол.

Три крейцера. Недельное жалованье подмастерья.

Мелисанда нервно заломила руки. Она долго думала, что рассказать старикам. Нужно было уговорить их оставить ее на хуторе — для этого стоило поведать часть своей истории, но не слишком много, чтобы не вызвать у них подозрений.

Три крейцера. Двенадцать пфеннигов. Да, столько простая служанка могла скопить.

— Я их откладывала.

— Моя Ида работала служанкой в доме у госпожи за обед, кружку разведенного вина и геллер в день. Геллер в день — это три пфеннига в неделю. Как можно что-то откладывать с таким жалованьем?

— Я подрабатывала, помогая больным. Я же говорила, что умею лечить раны и разбираюсь в целительстве, — поспешно объяснила Мелисанда.

Ида взяла мужа за руку.

— Прислушайся к своему сердцу, Герман. Мы не можем выгнать девочку на улицу в такую погоду. Льет не переставая. Она ведь сразу вымокнет. Ты хочешь, чтобы она из-за тебя заболела и умерла?

— Ну, когда-то же дождь закончится, — проворчал Герман, не глядя на жену.

Мелисанда с надеждой посмотрела на Иду. Женщина, улыбнувшись, подмигнула ей.

— Милый мой, если не дождь ее убьет, так кто-то из разбойников. Ты же знаешь, сколько отребья на тракте. Подумай о том воришке, которого ты прогнал со двора. Неужели наша Мехтильда должна попасть им в лапы?

— Ну конечно же, нет. — Герман посмотрел на Иду, на Мелисанду. Вздохнул. — Ну ладно.