Погребённые заживо - Марк Биллингем

— Это что, называется «подключение тяжелой артиллерии»?

— Я бы сказала, абсолютно адекватная мера, — ответила она, — принимая во внимание, что случилось с Амином Латифом.

Пузырек то ли страха, то ли ярости поднялся на поверхность и отразился на лице мальчишки. Он потянулся за блокнотом Уилсона, вырвал страницу и ткнул пальцем в строчку, ранее написанную адвокатом.

— Мой клиент недоволен тем, что у него отобрали его собственность.

— Мои кроссовки.

— Их изъяли для экспертизы, — ответила Китсон. Хотя на месте убийства Латифа не было обнаружено отпечатков обуви, тем не менее такова была стандартная практика. — Это обычная процедура.

Фаррелл отодвинулся на стуле от стола и вытянул ноги.

— Это, блин, просто смешно, — указал он на ноги, обутые в черные, легкие парусиновые туфли на резиновой подошве, которые выдаются заключенным. — Они даже не моего размера.

— Их выдают всем, — заметил Стоун.

— Почему нельзя принести мне из дому другую пару кроссовок?

— Извини. Но туфли — часть спецодежды. Это не латинская пословица, но…

— Мои кроссовки стоят кучу денег. Их шили на заказ.

Уилсон поднял ручку.

— Вы можете гарантировать, что их не повредят во время химических анализов?

Китсон решила, что допрос пора заканчивать. Она встала, велела Стоуну уладить все формальности: остановить запись и опечатать кассету в присутствии задержанного. Когда она, уже стоя у двери, оглянулась, то увидела, что и Фаррелл, и Уилсон удивлены внезапностью, с которой она прервала допрос.

— Я расследую изнасилование и убийство семнадцатилетнего юноши, — произнесла она. — И я во что бы то ни стало узнаю имена тех, кто был с тобой, когда это произошло. И добьюсь того, что вы, все трое, предстанете перед судом за надругательство над Амином Латифом, за то, что забили его до смерти.

Она, чувствуя легкую дрожь в руках, нащупала дверную ручку.

— И я не стану тут с вами рассиживаться и спорить о каких-то дурацких туфлях.

Спустя десять минут, когда Китсон уже стояла на заднем дворике участка, вышел покурить адвокат Фаррела. Она подошла к нему составить компанию.

Он предложил ей сигарету, но она отрицательно покачала головой:

— Есть что покрепче?

— Кажется, вы немного вспылили, — признался Уилсон.

— Да, тот еще парнишка, не правда ли?

Адвокат не попался на уловку. Он последний раз глубоко затянулся, потом щелчком отправил окурок в сторону двух полицейских мотоциклов.

— Известно, когда его вновь будут допрашивать?

— Не могу сказать точно, но я бы в любом случае далеко не уходила.

— Я раздумывал над тем, а подают ли в такое время в баре неподалеку отсюда традиционный воскресный обед.

— В «Дубе»? Они готовят обеды, но не уверена, что их можно назвать «традиционными» в вашем понимании этого слова.

Она вернулась в здание, решив, что, как только закончит писать отчет начальнику участка, тоже пойдет что-нибудь перекусить. Потом она попытается найти Тома Торна. Всем уже было известно, какое развитие получило вчера ночью дело Маллена, и Китсон предполагала, что у Торна еще не было возможности прочитать записку, которую она оставила на его столе, или прослушать сообщение, которое она отправила на его мобильный.

В сравнении с обнаружением трупа ее сообщение едва ли можно было назвать особенно срочным.

Поэтому люди и останавливаются, чтобы поглазеть на аварии: лужи крови и груды покореженного металла вокруг возбуждают, но при этом чужая беда не причиняет собственно никаких неудобств. Почти наверняка примерно поэтому же было так весело наблюдать, как старшие офицеры орут друг на друга.

Как и предсказывал Хигнетт, разразился скандал, и только вызывало удивление, что Грэм Хулихэн заставил себя так долго ждать, прежде чем спустился и начал давить своими внушительными габаритами.

— Я пошел вам навстречу, когда со мной связался детектив Торн. Я оказался более чем просто полезен. И, в отличие от остальных, показал пример, блин, общепринятой вежливости.

— Не стоит разбрасываться оскорблениями.

— Почему же это? Вы явно не понимаете, как работают каналы информации.

Торн решил не вмешиваться — просто стоял в углу кабинета Бригстока и наблюдал. В любой момент дело могло дойти до рукоприкладства.

— Я узнал об этом в баре, — орал Хулихэн, — когда ваш главный суперинтендант встретился там по работе с моим. И случайно обронил эту новость за бокалом джина с тоником.

Торн представил себе, как Тревор Джезмонд с одной подвернутой брючиной, схватив бокал, обсуждает профессиональные вопросы под бряцание кубиков льда.

— Послушайте, — начал Хигнетт, — сегодня мы, безусловно, собирались связаться с вами. Но тут на рассвете навалилось это убийство, и на первый план вышли другие дела.

Это прозвучало довольно убедительно. Бригсток подхватил эстафету:

— Как бы там ни было, мы арестовали Фристоуна чуть больше двенадцати часов назад.

— И у нас были веские причины полагать, что в ходе допроса он мог пролить свет на похищение ребенка и двойное убийство. Поэтому…

— Мы вовсе не хотели, чтобы все выглядело так, как будто мы стараемся скрыть факт его ареста.

Бригсток и Хигнетт правильно сделали, когда выступили единым фронтом. Особенно Торна поразила позиция Хигнетта. В сложившихся обстоятельствах суперинтенданта отдела по расследованию похищений можно было простить за все ужимки и прыжки, за то, что он куда-то тыкал пальцем и велел немедленно передать Гранта Фристоуна в руки коллег.

— Почему мне никто даже не позвонил, когда его арестовали? — спросил Хулихэн. — Хотя бы просто из вежливости.

Бригсток и Хигнетт переглянулись, каждый старался придумать правдоподобную отговорку.

Это все произошло ближе к концу утренней планерки, которая, естественно, была посвящена трупу, обнаруженному в Шепардз-буш. Как всегда, первые двадцать четыре часа имели решающее значение, поэтому все силы были брошены на расследование убийства Кэтлин Бристоу. Хотя ни у кого не вызывало сомнений, что это лучшая возможность продвинуться в расследовании основного дела, само похищение не было упомянуто.

От внимания Торна не ускользнул тот факт, что со временем имя Люка Маллена стало упоминаться все реже и реже. Были еще убийства, которые предстояло раскрыть, — он прекрасно это понимал; другие точки зрения, которые также могли дать результат. Но Торн понимал — это не единственная причина.

Когда появился Грэм Хулихэн, совещание было сорвано, горячий спор быстро достиг точки кипения, пока сержант из соседнего отдела, подобно разгневанному хозяину пивной, который выпроваживает пьяных из своего заведения, не сопроводил их всех в кабинет Бригстока.