Mons Nubibus - Наталия Романовна

Я закрыла глаза, батарейка моя уже на исходе. Все вокруг рушится, все вокруг ругаются, каждый кричит что он прав. Меня никто не слышит, я прошу всех успокоится. Крики, скандалы, все что-то друг другу доказывают. Я не могу дышать. Никто не слышит моих слов.

Отсюда нет выхода. Мои глаза закрыты, крики все дальше от меня. И вот я уже далеко от этого дурдома, тут тихо и спокойно. За окном ночь, света в доме нет. На кухне полно народу, все смеются и лепят из теста булки. Тут все друг друга слышат, меня всем слышно.

До самого рассвета все поют песни, на столах горят свечи. Всем тепло и уютно. А потом все расходятся по комнатам, не закрывая двери. В доме царит любовь и покой.

Свет.

Ярко освещённый дом спрятался среди деревьев. За забором была глубокая ночь, в темноте что-то беспорядочно двигалось. В самом доме было светло как днём, свет здесь не гас даже днём, как и во многих других домах.

Пожилая пара супругов сидела возле камина. Женщина по имени Агриппина, читала свой еженедельный журнал о литературе, её супруг Зиновий смотрел новости.

— Смотри дорогая, они говорят опять будут свет отключать. Хорошо что я заправил все генераторы, нам хватит на месяц. Эх глупая молодежь… Думают что они бессмертные. Да, кстати, что там с твоим романом? Тебя будут издавать? -

Агриппина слегка улыбнулась и поднялась чтобы налить чаю.

— Кому нужна моя писанина? Я уже слишком стара, забыли меня. -

Она разлила по фарфоровым чашкам чай и поставила поднос со свежеиспеченным печеньем на стеклянный журнальный столик, в камине потрескивали поленья. За окном заморгал свет, кто-то застонал и закричал.

— Вот, началось. Могли бы уже давно дополнительные генераторы поставить, но денег же жалко для людей. Тфу. Чтоб им пусто было!-

Зиновий поднялся из своего кресла, спина его хрустнула и он с облегчением вздохнул. Шаркая он подошёл к каждому окну и закрыл огнеупорные ставни. Крики с наружи нарастали, по стенам дома кто-то стучал. Звуки снаружи становились все громче.

Зиновий вернулся в свое кресло и сделал телевизор погромче.

— Ну сколько можно там вопить! Не слышно же не чёрта. -

Агриппина подала чашку чая своему супругу.

— В соседнем доме свет не горит, я заметила когда ты ставни закрывал. Они только переехали, не успели генераторы поставить.-

— А что мешало им сразу поставить? Нормальные люди в первый же день ставят!-

Агриппина ничего не ответила супругу, допила свой чай и отложила журнал.

— Поздно уже, пойдем спать. -

Пожилая пара отправилась в спальню. О стены дома кто-то яростно колотился, словно кто-то бросался о стены, было слышно скрежет лязг и тысячи голосов, бубнящих, вопящих, шепчущих.

Агриппина и Зиновий улеглись в кровать, чмокнули друг друга перед сном и вставив беруши спокойно уснули.

Счастье.

Наша жизнь, проходит в состоянии вечной эйфории. Мы радуемся каждой мелочи, утро наступило, мы рады, вечер, мы рады. Очередные выборы, мы с радостью идём голосовать. У нас нет слишком бедных или слишком богатых. Еды у нас в достатке и у каждого свой дом, все бетонные короба были уничтожены. Медицина, на высшем уровне. Не существует преступности, двери каждого дома на распашку.

Мы ходим на любимую работу. У каждого большая и дружная семья. Детских домов не существует. По улицам не бродят бездомные животные. Мы счастливы.

Но никто не знает цену этого счастья… А, я знаю. Нас обкалывают специальной вакциной, которую заставляют делать каждые полгода. Не согласных уничтожают, их разделывают и потом скармливают нам же. Если кто-то увидит в твоём поведение перемены ты будешь уничтожен. Эта вакцина разъедает наш мозг, по этому мы живём только до пятидесяти, тогда наш мозг превращается в кашу и нас хоронят почти живыми на красивом кладбище, с белыми резными заборчиками и живыми цветами всех цветов радуги.

Я все это вижу, потому что у меня иммунитет. На меня просто не действует эта вакцина. Пока этого никто не заметил, просто я единственный на кого это не действует. Рано или поздно они обнаружат это, и тогда меня уничтожат. Пустят на корм.

Пропажа.

Мой сын, пропал рано утром. Он собирался на работу и напевал свои странные песни про лимоны и попы. Я сварила ему какао как он любит, но он закричал что ему уже тридцать и он съест только жареный бутерброд. Мое материнское сердце чувствовало подвох… Как обычно он сказал что идёт воевать с женщинами и ушел на работу.

С работы он не вернулся. Сначала, я думала что женщины победили. Но он не вернулся и утром. Я позвонила ему на работу, но там сказали что вчера он не приходил. Я проверила его шкаф. Палатка и походное снаряжение было на месте, коллекция мачете и пулеметов тоже. Странно.

Я ломала голову что же могло произойти с моим сыном. Он не мог просто исчезнуть не предупредив мать. Я решила проверить его компьютер. Вдруг всё-таки женщины победили. Но ничего кроме порнухи там не было.

Вот уже двое суток как мой сын пропал. Я ходила в полицию, но там почему-то только смеялись. Ну и ладно, сама найду.

В три часа ночи мне пришло смс. " Мама! Меня похитили инопланетяне. Твой лось. "

Вот! Теперь в полиции мне помогут…

Они летают.

Летающие ламантины существуют! Они огромные и страшные, пролетают мимо вашего окна, когда вы совсем не ждёте. Зависают в воздухе и смотрят прямо на вас своими светящимися глазками.

Я тоже думала, глупости какие. Но недавно, я работала на втором этаже за компьютером, как вдруг я услышала странный шелест за окном. Раздвинув шторы, я увидела нечто громадное, оно было прямо перед окном и смотрело на меня. Компьютер стразу отключился, а в доме замигал свет. Передо мной была летающая ламантина!

Это было очень страшно. Летающая ламантина смотрела мне прямо в душу! Я завизжала что было сил от страха. Свет в доме совсем отключился а на мои вопли прибежали домочадцы. Летающая ломантина зашуршала огромными крыльями и улетела. Это были самые страшные минуты в моей жизни.

На следующий день летающие ламантины вернулись, их было несколько. Тоже ночью. Мы с мужем были на улице, закрывали бассейн и качели. Вдруг он поднял голову и начал дергать меня за рукав халата. " Смотри, скорее! Какая чертовщина." Я подняла голову в верх и увидела летающих ламантин. Они кружили над нами словно коршуны, смотрели своими