Тайная история Марии Магдалины - Маргарет Джордж

«Интересно, куда он делся? — подумала Мария. — Не иначе как прячется на ночь в какой-нибудь пещере».

— Иоанна здесь уже нет, — указала она Иисусу.

— Он удалился в свое убежище с учениками, — отозвался тот. — Будет наставлять их весь вечер, пока все не уснут.

Они проходили мимо нескольких шатров, у которых собирались люди и разводили костры.

— Даже в Магдале мы слышали об Иоанне.

— И что вы слышали?

— Некоторые люди думали, что он Мессия, другие — что всего лишь очередной самозваный пророк. Я знаю, сейчас многие ждут Мессию. Возможно ли, что Иоанн именно тот, кого мы ждем?

— Нет, — ответил Иисус. — Он не Мессия. Разве ты не слышала, как он сам отвергал такое предположение?

— Меня там не было, — пояснила Мария. За то короткое время, которое она его видела, Иоанн этого не говорил. — Единственное, что я слышала, — это то, что люди должны покаяться и бросить свой прежний образ жизни. — Она помолчала и добавила: — Вот почему я поняла, что он мне ничем помочь не может. Все, к чему он призывал, уже было мною сделано: я и раскаялась, и бросила все, что имела.

Иисус остановился.

— Иоанн направляет людей на начальную стезю, но есть и нечто большее, — сказал он. — Дух истины еще откроется тебе.

Быстро темнело. Они продолжили путь, и Мария на ходу размышляла о том, как его узнать, этот дух истины. Ведь человеку так легко обмануться.

Силы мало-помалу возвращались, и женщина немного ускорила шаг.

Можно ли доверять Иисусу, если единственным доказательством в пользу того, что он знает, о чем говорит, служит его власть над демонами? Правда, это далеко не пустяк. Ей очень хотелось спросить, как он разговаривает со своим Отцом на небесах (речь, определенно, шла о Боге), но Мария на это не решилась. Она подумала, что такой вопрос с ее стороны прозвучал бы как выражение недоверия, а стало быть, и неблагодарности. Ведь как бы то ни было, а демоны изгнаны. Мария не уставала радоваться, наслаждаться и восхищаться этим, и сам факт значил для нее больше, чем возможность узнать, каким именно способом осуществилось ее избавление.

Уже почти полностью стемнело, когда они добрались до реки Иордан, где у брода их дожидались Симон и остальные ученики. Сумрак не позволял разглядеть их лица, и о том, что у них на уме, Марии оставалось только гадать.

— Идемте, пора готовиться к ночлегу, — молвил Иисус, увлекая учеников за собой, прочь от берега, в темноту.

Оказалось, что среди скал у него устроен односкатный навес, нечто вроде шалаша, одной стеной которого служила стена утеса, а двумя другими и крышей — растянутые одеяла. Иисус жестом пригласил их зайти, и они, подняв укрепленное в качестве полога одеяло, вошли в это прибежище, которое Иисус называл домом.

Там было тесно и темно. Иисус последовал за ними и поставил на камень зажженную лампу. Слабый свет выявил лишь то, что это помещение по части уюта не слишком отличается от пещеры, где скрывалась Мария. Убранства почти не оказалось, только кучка изъеденных молью то ли ковров, то ли одеял, брошенных на неровный земляной пол.

— Добро пожаловать, — сказал Иисус, усаживаясь сам и приглашая присесть других. — Филипп, когда ты спросил обо мне, я сказал: приди и посмотри сам. Я привел тебя сюда. Что ты увидел?

Филипп, худощавый малый с буйной шапкой густых волос, начал:

— Я… я… я нашел ответы на все вопросы, которые задавал. И для меня это дорогого стоит. Потому как, признаюсь, такое случилось со мной в первый раз.

— А почему? — спросил Иисус.

— Потому что вопросов я задаю слишком много, — ответил Филипп с нервным смешком, — И люди устают отвечать на них.

— Можешь рассказать остальным, о чем ты спрашивал?

— Конечно. Я спросил, откуда ты родом и почему ты пришел сюда, а также спрашивал о Моисее и Законе.

— И какие получил ответы? Прости, но мне не хочется повторять их. Кроме того, самое важное — это то, что услышали другие, а не то, что сказал я.

— Я не могу точно воспроизвести твои слова. Но ты говорил так, что это навело меня на мысль, что ты… что ты… — Филипп покачал головой, — Может быть, это были мои собственные чувства, мое собственное желание, но мне кажется, что такой человек, как ты, должен был появиться в Израиле именно сейчас, когда мы больше всего в тебе нуждаемся.

— Такой человек? Что ты имеешь в виду? — допытывался Иисус.

— Я хочу сказать… повсюду толкуют о скором приходе Мессии.

— Ах да. Мессия. — Иисус обвел взглядом собравшихся, — Стало быть, все вы ждете Мессию?

Первым отозвался Симон.

— По правде сказать, я никогда не задумывался ни о чем подобном, — простодушно признался рыбак.

У Иисуса этот ответ вызвал улыбку. Марии даже показалось, что он сдерживает смех.

Андрей прокашлялся.

— Не то чтобы мы вовсе уж никогда не думали о нем, — сказал он. — Все мы выросли с той мыслью, что кто-то непременно явится и спасет нас. Наш отец внушал нам это наряду с тем, что учил нас забрасывать рыболовные сети.

— Спасет вас? — уточнил Иисус. — А от чего вас нужно спасать?

Андрей потупился.

— От римлян, наверное, — наконец проговорил он.

Иисус посмотрел на остальных, тех, кто еще не высказался.

Встал Нафанаил, мрачный и нервный.

— По моему разумению, дело не только в римлянах. Спаситель, он ведь явится не только для того, чтобы свергнуть нынешнее иго, но и чтобы, значит, обеспечить нам счастливое будущее. Мессия — это тот, кто поведет нас в Золотой век, когда… ну, когда, как принято говорить, «Господь утрет все слезы». Мы хотим, чтобы злу, грехам, страданию был положен конец.

Судя но всему, это высказывание стоило Нафанаилу огромных усилий, так что к концу он даже начал заикаться. А договорив, тут же сел.

— Вот подлинно израильтянин, в котором нет лукавства, — тихонько пробормотал Иисус.

Нафанаил посмотрел на Иисуса озадаченно, явно не поняв, о чем речь.

Симон прокашлялся и заговорил снова:

— Послушайте, все как-то неправильно. Народ избранный прозябает под пятой Рима, и это не находит никакого истолкования. Да, нам случалось терпеть иго и быть в пленении вавилонском, но тогда пророки, такие как Исаия и Иеремия, предсказали это и разъяснили сокровенный смысл. А что теперь? Полная бессмыслица, заставляющая думать, что мы никакой не избранный, а просто один из малых народов большого мира, и происходит с нами лишь то, что обычно и происходит с маленькими народами в этом большом мире.

— И ты веришь, что все именно так?

— А во что еще мне верить? — воскликнул Симон. — Все вокруг меня склоняет именно к такому заключению. — Он покачал головой. — Мечтатели и горячие головы думают иначе, но любой разумный человек мыслит, исходя из действительности. Как со страной, с державой, с нами покончено. Единственное, на что остается надеяться — топчущие нашу землю чужеземцы не истребят нас и как народ.