Кедровая бухта - Дебби Макомбер

Мужчина, стоящий на пороге, был ростом в шесть футов и обладал небольшим животом. На нем была ковбойская шляпа, голубые джинсы, сапоги, коричневый пиджак и галстук-ленточка.

– Миссис Джефферсон?

– Да. Вы, должно быть, Клифф Хардинг. – Она открыла сетчатую дверь и пропустила его в дом. – Пожалуйста, входите.

Он зашел в ее скромный дом и принюхался.

– Вы готовите печенье?

– Я просто хотела быть гостеприимной, – ответила Шарлота, приглашая его сесть на диван.

Она была готова. Стол накрыт, в центре стоял только что сваренный кофе. Серебряные приборы использовались только в особых случаях, но она хотела произвести на внука Тома благоприятное впечатление. Печенье все еще оставалось теплым. Шарлота заметила, что ей не пришлось долго приглашать Клиффа угощаться. Она села напротив него.

– Как много вы знаете о своем дедушке? – спросила Шарлота, разливая кофе по чашкам.

Клифф наклонился вперед и принял маленькую чашечку.

– Только то, что рассказывал мне отец. – Эти слова были сказаны с невероятно хмурым видом. – И, честно говоря, рассказы эти были далеко не хвалебны. Том Хардинг был негодяем и бабником.

– Я бы не стала характеризовать его такими словами. Я знала Тома несколько последних месяцев его жизни.

– Вы знали, что он оставил семью, чтобы сделать карьеру в кино? Моя бабушка и отец жили на подаяние и умерли в нищете, пока Том Хьюстон – Поющий ковбой – жил своей роскошной жизнью. Если меня и не интересуют его дела, уверен, вы можете понять почему.

Шарлота не могла плохо думать о Томе. Это был не тот мужчина, которого она знала.

– Когда я познакомилась с Томом, он пережил инсульт и не мог говорить.

– Вы сказали, что он сам попросил о переводе в Кедровую Бухту?

– Так и есть. – Шарлота взяла печенье. Ей следует избегать лишних калорий, но печенье было слишком хорошим, чтобы игнорировать его.

– Думаете, я был тому причиной?

– Я уверена. – Шарлота не сомневалась в этом. – То, что вы сказали о своем дедушке, может быть и правдой. Но это и не важно. Я лишь могу рассказать вам о чело веке, который стал моим другом. Он хотел встретиться с вами, я убеждена в этом, но, думаю, он боялся.

– Меня?

Шарлота кивнула.

– Он переехал в Кедровую Бухту, потому что этот центр был ближе всего к тому месту, где живете вы. В этом есть смысл, верно?

– Думаю, да. – Но внешний вид Клиффа не говорил об убежденности.

– Я понимала Тома. Не спрашивайте как или почему, но мы были связаны. Иногда было такое впечатление, что мы могли вести диалог. Я понимала, что он хотел сказать, и, похоже, он понимал меня.

– Мой отец говорил, что он всегда оказывал влияние на женщин.

Шарлота застыла, а потом решила, что Клифф, вероятно, прав. Она не будет обижаться, хотя первым порывом было так и поступить.

– У вашего дедушки не было шанса сказать, что он любил вас.

– Любил меня? – вспыхнул Клифф. – Он меня даже не видел.

– Вы правы, конечно, но вы были его единственным живым родственником. Было очевидно, что он следил за вами. А иначе как бы он мог узнать о том, где вы живете, или о том, что вы выращиваете лошадей?

– А вы уверены, что он знал?

– Я верю в это. Точно так же я уверена, что он хотел, чтобы вещи, которые я забрала из камеры, попали к вам. Он не мог быть частью вашей жизни. Вероятно, ему казалось, что у него нет права вмешиваться в вашу жизнь. Но это его кровь течет в ваших венах. Он гордился вами, я знаю. Гордился тем, что является дедушкой. И это все, что он мог дать вам.

Клифф Хардинг поставил чашку и встал. Он повернулся спиной к Шарлоте и посмотрел в окно.

– Я приехал сюда, чтобы поблагодарить вас за усилия, которые вы приложили для ухода за моим дедушкой, и сказать, что не хочу иметь с этим человеком ничего общего.

– А сейчас?

– Вы очень убедительны, миссис Джефферсон.

– Это значит, что вы возьмете себе его вещи? – Шарлота очень надеялась на это.

Но больше всего она хотела показать ему каждую вещь и открыть внуку то, кем был его дедушка. Она боялась, что Клифф заберет все и даже не поймет, какое наследство ему досталось.

– Я возьму их.

– И вы как следует изучите то, что оставил вам Том?

Он кивнул.

– Хочу сказать, что вы приняли мудрое решение. Глубоко вздохнув, Шарлота подумала, что проделала сегодня хорошую работу. Каким-то образом она смогла сделать то, чего хотел Том. А если говорить о себе, она будет рада избавиться от оружия, лежащего в ее тумбочке.

Джастин купила облегающее голубое платье для встречи выпускников, хотя сама и не понимала, кого надеется поразить. Ее единственным утешением было то, что Сета Гандерсона не будет там. Она должна была знать. Будучи казначеем встречи, Джастин составила список тех, кто записался, и тех, кто заплатил. Сет не сделал ни того ни другого.

Она чувствовала себя крайне неуверенно, приезжая без пары, но с чего эта ночь должна отличаться от любого другого школьного мероприятия? Джастин и в те годы ощущала себя чужой. Она была мозгом класса, произносила речь на выпускном и являлась «девочкой, которая скорее всего добьется успеха». Ей предлагали несколько стипендий, и она послушно выбрала престижный колледж на восточном побережье и последовала курсу, который был установлен для нее. Но Джастин никогда не была по-настоящему счастлива.

Она ненавидела жить в общежитии, не любила быть далеко от Кедровой Бухты. После окончания учебы Джастин получила работу в банке. В последующие годы ее постепенно повышали. Сейчас она была самым молодым менеджером за всю историю Кедровой Бухты. Кроме того, она была одним из самых молодых высокопоставленных сотрудников банка. Джастин любила свою работу, наслаждалась тем, что играла активную роль в финансовом росте своего общества. Но ее личная жизнь, как она считала, была не на высоте.

Уоррен отправился бы на встречу выпускников вместе с ней, если бы Джастин надавила на него. Она не стала делать этого – боялась, что ее бывшие одноклассники подумают, будто он ее отец. Или, того хуже, что он – их учитель, которого они не могут узнать.

Спортивный зал школы выглядел просто чудесно. Комитет по декорациям, частью которого она являлась, хорошенько поработал. И результаты не замедлили сказаться. Везде стояли свежие цветы – на столах и больших вазах вдоль стен.

Группа музыкантов уже играла, и невольно Джастин стала постукивать ногой в такт мелодии, стоя в очереди, чтобы взять значок с именем и расписаться. Вокруг текла оживленная беседа, повсюду раздавались крики узнавания и фразы «а ты помнишь?». Джастин, как и раньше, во время учебы, оставалась чужой – прислушивалась, улыбалась и делала вид, что чувствует себя свободно, хотя это и противоречило истине.