Тот, кто не отбрасывает тени - Росс МакКензи

на вид, исписанным странными символами. Две-Восьмерки повертел его в руках, разглядывая.

Этого-то госпожа Хестер и ждала: когда он на секунду на что-нибудь отвлечется. Она стремительно бросилась на него и опрокинула на землю, заставив выронить палочку. Она дралась, как бешеная хищница, била его головой о камень, вонзала ему в лицо свои длинные острые ногти. Юноша пытался защищаться, хотя бы прикрыть лицо, но она была куда сильнее – и чудовищно зла. Ее платиновые волосы окрасились кровью, правого глаза, считай, не осталось, она была порождением кошмарного сна. Осыпая врага страшными проклятиями, она брызгала слюной, желая порвать его на части.

Две-Восьмерки понимал, что ему не справиться.

Осколки

Джо Коротконожка знал, что он умирает. Лежа в луже собственной крови на полу комнаты госпожи Хестер, он задыхался от боли – и от тоски, что придется умереть далеко от дома. Боль в том месте, где она ударила ножом, полыхала огнем, а остальное тело постепенно холодело по мере того, как из него вытекала жизнь.

Веки Джо отяжелели, губы страшно пересохли. Он с трудом пошевелил головой, думая, что эта ужасная комната будет последним, что он видит в своей жизни.

Взгляд его остановился на зеркале.

«Разбей его, Джо», – прошелестел в ушах голос бабушки.

– Бабушка, я… Я не могу. Мне слишком больно. Я умираю.

«Ты должен это сделать, маленький. У тебя достаточно сил. Ты справишься. Освободи их всех. Разбей зеркало».

Джо медленно, очень медленно поднялся на четвереньки. Потом на колени. Все тело его колотила дрожь, из раны на пол стекала кровь. Джо с трудом пополз в сторону зеркала, собрал последние силы – и все их вложил в удар кулаком по гладкой стеклянной поверхности.

Зеркало не разбилось.

Голова Джо свесилась ему на грудь, все вокруг расплывалось. Постаравшись все же сфокусировать зрение, он разглядел на письменном столе ведуньи тяжелое пресс-папье. Поднявшись на ноги и держась за стену, со стоном боли мальчик добрался до стола, схватил его и изо всех сил метнул в зеркало, попав ему прямо в середину.

Зеркало и не думало разбиваться.

К собственному изумлению, Джо обнаружил, что он хрипло смеется. Это был яростный, отчаянный короткий смешок, отнявший у него почти все силы. Когда наконец ему снова удалось поднять голову, взгляд его упал на раскрытое окно.

Он долго смотрел на окно, потом – опять на зеркало.

– Ничего в жизни мне не удается просто… Все как обычно, – прошептал он себе под нос.

Цепляясь за стол, он кое-как поднялся и принялся за чудовищный, считай, непосильный труд: требовалось дотолкать зеркало до окна. Оно было тяжелым и двигалось чудовищно медленно. Всякий раз, когда ножка подзеркального столика сдвигалась хотя бы на полфута, она издавала ужасный скрежет по плитам пола.

Кровь из раны Джо прочертила на полу длинную дорожку. После каждого усилия ее вытекало все больше. Он то и дело останавливался, чтобы отдышаться, но наконец ценой невероятных усилий проделал свой тяжкий путь. Оставалось еще одно усилие, самое трудное. Джо упал на колени и схватился за ножки зеркала. Набрал в грудь воздуха, попытался приподнять зеркало и опрокинуть его вперед – и вскрикнул от боли.

«Ну уж нет! Я не для того дотащил эту проклятую штуку до места, чтобы сдаться в последний миг! Давай же, Джо, последний рывок! Давай! НУ ЖЕ!»

Он снова вцепился в ножки столика, снова заорал от боли – но не выпустил своей ноши. Он толкал, толкал и толкал, пока наконец зеркало не начало клониться вперед. С последним триумфальным криком, одновременно бывшим криком боли, Джо перевалил зеркало через подоконник – и перегнулся через него сам, следя за его полетом. Вниз, вниз, на каменные плиты двора с огромной высоты.

Послышался оглушительный звон – зеркало госпожи Хестер наконец разбилось.

Когда магическое зеркало ударилось о камень, оно взорвалось с такой силой, что звук взрыва прокатился по всему городу. Госпожа Хестер на кладбище вдруг отпустила избиваемого ей парнишку и издала отчаянный визг. Избитый и израненный Две-Восьмерки, лежа на спине, пораженно смотрел, как начала плавиться и стекать с лица и рук ее кожа, как свечной воск от жара огня. Волосы ее стремительно меняли цвет, становясь седыми, на глазах выпадали, обнажая желтоватый череп, кости рук ссыхались, тело скрючивалось, единственный оставшийся глаз глубоко запал.

Она снова завизжала – уже слабеющим, прерывающимся старушечьим голосом. А потом вскочила на ноги и, прихрамывая, бросилась бежать куда-то во тьму.

Лара все еще держала связанного Джека-без-Тени у дерева, не торопясь его отпускать, однако же взгляд ее невольно метнулся в сторону дворца. Над крышей высочайшей из дворцовых башен разгоралось странное сияние: тысячи светящихся золотистых созданий собирались над ней, освещая непроглядную ночь.

– Неужели это…

– Души! – выдохнул Две-Восьмерки, поднимаясь на дрожащие ноги. – Боги, Лара, это же души Белых ведунов! Они свободны!

Из окна верхнего этажа башни струились на свет все новые и новые души. Они тянулись наружу, по пути облекая Джо Коротконожку теплым светом. Они окружали его, пролетали сквозь его тело, сквозь кровеносные сосуды, сквозь рану, нанесенную госпожой Хестер, и их касание исцеляло, соединяло разорванное. Души приподняли Джо над полом живым золотистым облаком. Сердце его снова забилось ровно, в легкие хлынул воздух, зрение сделалось острым.

Души вынесли Джо на своих крыльях в окно башни, полетели над городом, увлекая его с собой, и наконец бережно опустили на землю на старом кладбище у полузаброшенного храма. А потом поднялись в воздух и улетели.

Джо поднялся на ноги, пораженно моргая. Чувство было такое, будто он очень долго спал и наконец пробудился. Рука его коснулась места, где совсем недавно зияла рана – он был совершенно цел. Мальчик огляделся, пытаясь понять, куда это его занесло, и увидел на траве знакомый предмет. Маленькую глиняную урну. Джо поднял ее и обернулся, услышав отчаянный крик из-за ствола толстого дерева. Заглянув туда, он увидел свою самую близкую подругу, которая…

– Лара? Что ты делаешь?

По вискам Лары ползли струйки пота. Палочка в руке страшно вибрировала, девочке едва хватало сил справляться с мощным потоком магии. Однако она и не думала отпускать курок.

– Лара!

Та дернула головой, встретилась с ним глазами.

– Джо?

– Да, Лара, это я! – Он сделал несколько шагов в ее сторону. – Что ты делаешь, скажи мне!

Лара кивнула ему на прижатого к дереву Джека-без-Тени, стиснутого путами заклятия. Черные вены, проступавшие