Книги онлайн и без регистрации » Романы » Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

Ночи Калигулы. Падение в бездну - Ирина Звонок-Сантандер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 105
Перейти на страницу:

С раннего утра римляне пёстрыми толпами собирались у храма. Спешили посмотреть на занятное зрелище.

День выдался непогожий. Тучи заволокли небо. Накрапывал мелкий дождь.

Преторианцы шагали, выстроившись ровными рядами. Их красные туники и султаны из конского волоса выделялись яркими пятнами на слякотно-сером фоне. Восемь рослых центурионов несли на плечах позолоченое кресло, прикреплённое к двум шестам. На кресле торжественно восседал Калигула.

Римляне перешёптывались, показывая на него пальцами. Они с трудом узнавали императора. Гай Цезарь изображал бога.

Рыжие волосы были щедро присыпаны золотым песком. Накладная борода с крупными завитушками тоже блестела золотом. Льняная набедренная повязка, явно позаимствованная у жрецов Изиды, мягкими складками опускалась от пояса до колен. Калигула выставил на всеобщее обозрение впалую грудь, искусно лишённую волос и смазанную для блеска оливковым маслом.

В правой руке он держал кривые молнии, отлитые из чистого золота. Время от времени император потрясал молниями. Преторианцы внимательно следили за движениями Калигулы и усиливали их яростным звоном систров, чтобы создать иллюзию громового удара.

— Славься, Гай Цезарь, Юпитер Латинский! — пели актёры, обученные Мнестером.

Сам Мнестер, обрядившись в маску пророчицы-пифии, вдохновенно провозглашал:

— Славьте нашего императора, равного богам! Возводите ему статуи, приносите жертвы и курите фимиам!

В толпу летели серебрянные монеты. Плакали дети, которым в давке случайно наступали на ноги. Звенели систры, вызывая головную боль. Проводили на серебрянных цепочках павлинов, предназначенных в первую жертву. Мимо зрителей, изумлённо открывших рты, проносили императора, похожего на золотого истукана.

Гая Цезаря торжественно внесли на плечах в храм. За ним, толкаясь, последовала римская знать. Плебеев не пустили внутрь. Преторианцы отталкивали мечами тех, кто несмотря на запрет, попытался проскользнуть.

Гай выбрался из кресла и подошёл к мраморному алтарю. Статуя Друзиллы возвышалась между двумя светильниками. Гай печально всмотрелся в знакомое до боли лицо. Розовый мрамор, выбранный для статуи, напоминал тёплую, гладкую кожу Друзиллы. Но пустые каменные глаза глядели на Гая безжизненно, и каменные губы не оживали для любовного поцелуя.

Хрипло кричали павлины, которых жрецы готовили к жертвоприношению. Фламинго беспокойно хлопали крыльями и нервно переставляли тонкие ноги. Редкие, дорогие птицы достойны Друзиллы. Но Гаю хотелось почтить её особой, незабываемой жертвой.

Император ещё и верховный понтифик. Честь освящения всякого нового храма принадлежит ему. Гай передал Херее золотые молнии и взял молот, которым полагается оглушить жертвенное животное.

Жрец-виктимарий суетился около павлинов. Тщательно осмотрел и выбрал первую птицу — самую пышнохвостую и лишённую изъянов. Спутал павлину лапы верёвкой. Взгромоздил его на мраморный алтарь.

— Можно? — замахиваясь молотом, спросил Калигула.

— Бей! — ответил виктимарий.

Калигула опустил молот. Не жертвенному павлину размозжил он голову, а жрецу!

Жрец рухнул на алтарь, придавив птицу тяжестью своего тела. Руки его судорожно задёргались, пытаясь ухватиться за что-то, и замерли. Широко открытые глаза остекленели. Из раны на затылке брызнула кровь, обагряя алтарь, мозаичный пол, статую Друзиллы и Калигулу, держащего молот.

Гай нагнулся, брезгливо приподнял за волосы голову жреца и с любопытством посмотрел в мёртвые глаза. Ему хотелось знать, что почувствовал тот в последнюю минуту.

В храме зависла тишина. Люди отступали подальше к стене, не смея отвести взгляда от убитого на их глазах жреца, принадлежавшего к одному из лучших римских родов, и от императора-убийцы.

Калигула невозмутимо пояснил, указывая на жреца:

— Он сказал: «Бей!»

Испуганное, напряжённое молчание послужило ему ответом. Сотни глаз, женских и мужских, сверкали в темноте. В одних читался безумный страх, в других — немое осуждение.

Неожиданно Гай почувствовал, как стекает по хребту холодный липкий пот. Словно бог ужаса коснулся когтистыми лапами его спины! Все эти люди, с которыми он заперт в храме Друзиллы, могут наброситься на него и разорвать на части! Так, согласно древней легенде, поступили сенаторы с Ромулом, основателем города. Куски его тела спрячут под тогами и плащами, вынесут прочь и разбросают под покровом ночи…

Гай передёрнулся, представив конец, ожидающий его. Лихорадочно оглянулся, пересчитывая верных преторианцев, могущих защитить его от разъярённой толпы.

Тишина достигла той степени, при которой она отдаётся в ушах невыносимым, дребезжащим звоном. Гаю показалось, что он вот-вот упадёт на землю и забьётся в судороге.

— Слава Гаю Цезарю, принцепсу и императору! — раздался громкий голос. — Вот жертва, достойная богов!

Калигула улыбнулся, ощутив прилив облегчения. Прижмурился, отыскивая в толпе человека, угадавшего его мысли. Им оказался Ирод Агриппа. Расталкивая соседей, Агриппа выбрался наперёд и шёл к окровавленному алтарю. Иудей поднял руки в жесте безмолвного восхищения. Рукава зеленого, расшитого золотом, восточного халата трепыхали, словно крылья. Крупный крючковатый нос ещё сильнее подчёркивал сходство Агриппы с птицей.

— Все — вон! — вернув себе утерянное самообладание, заорал Калигула. — Все, кроме Агриппы!

Испуганная толпа поспешно бросилась к двери. Преторианцы подгоняли людей плётками и мечами, вложенными в ножны. Матроны и патриции толкались, наступали друг другу на ноги. Гонимые паникой, они пытались раньше других выбежать из храма. Падали, поднимались, ползли, наступали на лежащие тела… Три женщины и один немолодой всадник оказались затоптаны насмерть.

Гай прошёлся по храму, усеянному разноцветными лоскутками: обрывками сенаторских тог и женских покрывал. Тронул ногой тела затоптанных, уже начавшие коченеть.

— Жертва Друзилле, — удовлетворённо заявил он.

Иудей поспешно затряс головой, соглашаясь.

Калигула обнял Агриппу. Шепнул ему, прослезившись:

— Ты один понимаешь меня. Ты — истинный друг.

Агриппа кивнул, преданно заглядывая в лицо Калигуле. Иудей поразился: как сильно изменился Гай Цезарь за последние два года! В двадцать четыре года Гай был молодым, рослым красавцем. Юные девушки влюблённо заглядывались на императора, проезжающего верхом на Инцитате. Теперь, в двадцать шесть, Калигула походил на немолодого человека, уставшего от жизни. Узкий лоб избороздили глубокие морщины. Гай обычно прикрывал их волосами, начёсанными и подстриженными на уровне бровей. Но вблизи Агриппа заметил и эти морщины, и пористую бледную кожу, и красноту глаз, и сильно поредевшие волосы.

— На днях я получил известия от наместника Сирии, Петрония, — продолжал Гай. — Умер твой дядя Филипп, тетрарх областей Трахона, Гавланитиды и Батанеи.

1 ... 68 69 70 71 72 73 74 75 76 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?