Шоу непокорных - Хейли Баркер

Хоши растворяется в воздухе, но пару мгновений все стоят неподвижно, как будто приросли к месту. Окаменев. Застыв в благоговейном ужасе.

Наконец, Иезекиль сжимает мою руку и с лукавой улыбкой смотрит на меня.

— Прямо как настоящее волшебство? Согласен?

Я киваю.

— Это и есть настоящее волшебство. И только Хоши на него способна.

Широко улыбаясь, я делаю шаг навстречу матери и Сильвио. Мое сердце поет.

— Что скажете? Потрясающе, не правда ли?

Моя мать бледна. Его лицо примерно такое же белое, как и у Сильвио.

— Зря я не приказала пристрелить тебя, когда у меня была такая возможность! — злобно шипит она. — Моя самая большая ошибка. Зря я оставила тебя в живых, а им позволила снова сбежать. Впрочем, нет, это вторая моя большая ошибка. Первую я совершила, когда родила тебя!

Я улыбаюсь:

— Теперь мне понятно, почему ты злишься. Кто-то украл твое шоу! Тебе ничего не остается, как сойти с дистанции. Вряд ли тебе по силам тягаться с таким соперником!

На секунду я беру над ней верх. На секунду на ее лице возникает выражение растерянности. Но затем на нем появляется новое выражение. Она с видом победительницы смотрит мне в глаза: надменная, самодовольная, властная.

— Ах, Бенедикт, ты так и не научился держать язык за зубами! Но по-своему ты прав. Твоя подружка сорвала аплодисменты. Теперь ее может затмить лишь нечто более грандиозное. К счастью, открытие цирка дает мне такую возможность.

Она поворачивается к Сильвио:

— Я передумала. Мы сделаем то, что ты предлагал. Я была неправа, слушая мужа, неправа, прислушиваясь к материнским чувствам, которым давно уже место в могиле.

Она с задумчивым видом смотрит на меня:

— Не знаю даже, почему я упиралась. Ведь я имею тройную выгоду. Во-первых, твоей подружке-акробатке недолго купаться в лучах славы. Во-вторых, это раз и навсегда положит конец вашим эскападам в духе Бонни и Клайда[1]. В-третьих, я, наконец, избавлюсь от источника моего позора.

Она протягивает руку и легонько хлопает ладонью по моей голове:

— Иногда яблоко падает от яблони далеко. Инспектор манежа, можешь воплощать в жизнь свои планы. Я разрешаю. Прощай, Бенедикт. Доброго тебе вечера и благослови тебя Бог!

С этими словами она уходит. Сильвио довольно хлопает в ладоши.

— Это надо же! Я даже надеяться не смел, что твоя матушка ответит согласием на мою маленькую просьбу. Знаешь, Бейнс, сегодняшний вечер обещает быть просто фантастическим, но с тобой в главной роли он превзойдет все мои ожидания!

Я жду Грету за углом лачуги Рози и Феликса, жду, когда она подкрадется ближе, чтобы заглянуть внутрь. Она ниже ростом и не так заметна.

— Он там, — говорит она, вернувшись ко мне. — Как только он выйдет, мы отправимся следом за ним.

Она по наивности думает, что я возьму ее с собой.

— Грета, — мягко говорю я. — Тебе придется остаться.

— Нет! — кричит она. — Ни за что! Я не отпущу тебя одну! Мы работаем в паре, как и всегда!

Я смотрю на мою чудесную Грету. В прошлый раз, когда меня держали взаперти, она украла пистолет и спасла меня. На этот раз она сумела узнать тайный план по захвату цирка.

Сильвио, Кадир, «Братство» — они все одинаковы. Они все недооценили ее, потому что она такая маленькая, и потому, что она девочка. Какие же они глупцы!

Я приподнимаю ей подбородок и заглядываю в глаза.

— Грета, ты нужна мне здесь. Мне нужен кто-то, кто знает, что происходит. Чтобы, если что-то пойдет не так, поставить в известность Джека и Рози.

— Давай скажем Джеку прямо сейчас! Он мог бы пойти с нами!

— Нет, он попытается нас остановить. Он уже и так переволновался из-за тебя. Я еще ни разу не видела его таким. Он ни за что не пустит нас туда.

— Потому что это глупая затея! Это опасно, Хоши, и у них ничего не получится. Разве нам по силам тягаться с «Братством»? Разве мы можем захватить цирк? Глупо думать, что можем! — Она в слезах бросается ко мне. Ее тело сотрясают рыдания. — Я не хочу, чтобы ты от меня уходила.

Я крепко прижимаю ее к себе.

— Знаю, — шепчу я, уткнувшись ей в волосы. — Я тоже не хочу уходить, но я должна, Грета. Я должна попытаться спасти Бена. Будь стойкой и сильной. Моя огромная к тебе просьба: ни слова Джеку и Рози. Скажи им, что я у Нилы и Нихала.

— А если ты не вернешься? — всхлипывая, спрашивает она.

— Если до завтра я не дам о себе знать, можешь сказать Джеку правду, — говорю я. — Но в этом вряд ли будет необходимость. Я вернусь, обещаю тебе. И не одна, а с Беном.

Я замечаю рядом с домом какое-то движение. Это Феликс. Низко натянув на лицо капюшон, спешит куда-то прочь.

— Мне пора, — говорю я и на прощанье обнимаю ее еще разок.

— Я люблю тебя, Хоши, — шепчет Грета.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я и, оставив ее лить слезы в тени лачуги, спешу вслед за Феликсом.

Как только моя мать уходит, Сильвио окидывает меня придирчивым взглядом с головы до ног, как будто оценивает.

— Гм. Должно сойти. Ты примерно того же роста, что и тот парень, которого накануне загрызли волки. Впрочем, мелкие исправления наверняка потребуются. Я хочу, чтобы сегодня все было идеально. Пойдем со мной!

Он уводит меня от Иезекиля. Мы шагаем с ним через площадь в Аркадию. Я смотрю прямо перед собой. Я не намерен любоваться красотами этого места.

Сильвио приводит меня за кулисы и открывает дверцу огромного гардероба, до отказа набитого висящими на плечиках костюмами. Порывшись, он снимает с кронштейна один из них.

— Он предназначался для того парня, но ты больше подходишь на эту роль. Думаю, он тебе будет впору, а жизнь, которую ты когда-то вел, но от которой предпочел отказаться, должна была идеально подготовить тебя к нему.

Он держит передо мной костюм.

Я смотрю на него. Я не знаю, что я ожидал увидеть, но только не это. Меня начинает душить смех, и стоило мне рассмеяться, как я уже не могу остановиться.

— Ты хочешь, чтобы я это надел?

— Бенедикт! — Похоже, он весьма оскорблен. — Это костюм божества! Сегодня ты будешь Паном, правителем Аркадии! Ничего лучше невозможно представить!

Я не верю своим ушам. Неужели он это серьезно?