Единственный, кто знает - Патрик Бовен

Также адвокаты особо подчеркнули добровольное сотрудничество своей подзащитной с органами правопорядка, при том что — они еще раз упомянули об этом — операция ФБР была очень опасной, плохо подготовленной и закончилась настоящей бойней. Инцидент в Санта-Монике был еще свеж в памяти всех присутствующих. Тогда Марион, как выяснилось, имела полное право вызвать бесплатного адвоката и отказаться принимать участие в операции, где ей отвели роль приманки.

Другие обвинения, уже гораздо менее серьезные, с легкостью отпали одно за другим.

Множество раз возникали заминки, звучали обоюдные оскорбления и едва завуалированные угрозы, и наконец стороны приходили к соглашению. Наконец судья в полной тишине отчетливо произнес всего несколько слов, объявив об освобождении под залог.

Адвокаты внесли деньги.

Марион была свободна.

Марион сидела за столиком под тентом возле бассейна. Отель, в котором они с Хлоей остановились, находился недалеко от здания ФБР. Хлоя тоже сидела в шезлонге у самой воды, слушая плеер в наушниках.

Марион отпила глоток воды со льдом из своего бокала, стараясь отогнать возникающий из глубин прошлого образ Натана.

Она боялась, что если не сделает этого, то сломается.

В нынешней ситуации было что-то сюрреалистическое. «Свободна», — объявил недавно судья. Однако вместе с тем ее обязали в кратчайшие сроки покинуть территорию США — ей дали всего лишь сорок восемь часов на сборы. Этот приговор обжалованию не подлежал. Что касается Хлои, ей предстояло отправиться в приемную семью в Лагуна-Бич. В оставшееся время обе должны были оставаться под наблюдением ФБР и максимально ограничить свои перемещения.

Но если не считать всего этого, Марион была свободна.

Она наблюдала за Хлоей, сидящей в шезлонге. Через какое-то время девочку сморил сон.

Но Марион не могла заснуть. Она находилась в пограничном состоянии. У нее было ощущение, что она уже очень давно не касалась земли. Однако потребность в транквилизаторах отпала. Давний рефлекс, основа ее предшествующего существования, отныне перестал быть необходимостью. Словно бы, пережив восхождение к самым высотам ужаса и отчаяния, она уже не нуждалась в защите.

Она машинально покрутила свой бокал, вращая кубики льда.

Будущее напоминало чье-то лицо, размытое, очень бледное, почти прозрачное, парящее над ней в воздухе. Лицо человека, которого она некогда любила. Она пыталась дотянуться до него, но каждый раз оно отдалялось.

Хлоя, проснувшись, стянула наушники.

— Батарейки сели, — пожаловалась она. — Надо их перезарядить.

Марион улыбнулась.

Участь отца, конечно, не могла не тревожить Хлою, но она старалась этого не показывать. «Сильная натура», как сказал Большой Па.

Марион вздохнула:

— Мои личные батарейки, кажется, тоже сели.

— Мне нравится эта музыка, — сказала Хлоя. — Отец слушал ее часами. Он всегда бегал с плеером в ушах по Венис-Бич. Вы там были?

— Нет.

— Это очень хорошая беговая дорожка, которая тянется вдоль пляжа. Одна из самых красивых в Лос-Анджелесе.

— Да, наверно это здорово.

— Он никогда не звал меня побегать вместе с ним. Он везде и всегда предпочитал оставаться один.

Молчание.

Спустя некоторое время Хлоя снова заговорила:

— Можно задать вам вопрос?

— Да, конечно.

— У вас ведь были мужчины… после отца?

— Да, но это было уже совсем другое.

— Вы не любите детей?

— Нет, почему же.

— Тогда почему вы не стали их заводить? Вот, например, моей матери, Еве, это пошло только на пользу. Отца почти никогда не было рядом, но со всеми теми проблемами, которые я ей доставляла, ей было некогда скучать.

Марион невольно рассмеялась:

— А ты доставляла матери много проблем?

— Вы не ответили на мой вопрос.

Лицо Марион омрачилось.

— По поводу детей?

— Да.

— Я не могу иметь детей, Хлоя. Даже если бы захотела. Вот так.

В этот момент к ним приблизился спецагент ФБР Аарон Альтман и уселся напротив Марион в пластиковое кресло. Одежда его выглядела неряшливо. В руке он держал бокал с коктейлем, украшенный кружком апельсина.

Марион взглянула на мужчину с легким удивлением:

— Что вы здесь делаете?

— То же, что и вы. Принимаю солнечные ванны в ожидании, пока упакуют мои вещи.

— Это алкогольный коктейль? — поинтересовалась Марион, кивая на его бокал.

— Да. Меня попросили освободить мой кабинет до конца этой недели. Я отказался от нескольких заманчивых предложений в разных госконторах. Отныне мне на госслужбе делать нечего.

Он отпил глоток коктейля, искоса посмотрев на Хлою. Та, не обращая на них внимания, увлеченно нажимала сразу двумя большими пальцами клавиши своего телефона.

— Чем занята малышка?

— Я думаю, что ее стрессоустойчивость побольше, чем у нас обоих, вместе взятых. Она, как это у них называется… чатится со своими подружками.

— В «Фейсбуке», да? — Альтман сделал еще глоток. — У моего сына та же история. Может быть, и я втянусь. Это, наверно, хорошо — иметь друзей.

— А что, у вас их нет?

— Ни одного. Ни реальных, ни виртуальных. Сферы моих занятий — литры крови и тонны бумаги, и это занимает все мое время.

Марион рассеянно рассматривала солнечные блики на воде:

— Чем вы собираетесь заняться, агент Альтман?

— Даже не знаю. Поеду на Багамы, буду рыбачить… — Он безрадостно усмехнулся. — Может быть, заведу друзей, как знать…

— А кто будет заниматься поисками Адриана Фога?

— Кто-нибудь другой. — Он в один глоток допил свой коктейль и поставил бокал на стол. — Я знаю, что вы думаете о мерах, принятых ФБР по розыску Адриана Фога. На данный момент очевидно, что этот гребаный Троянец всех перехитрил. О существовании научных материалов Фога известно немногим. И вам перед отъездом придется дать подписку о неразглашении. И полковник Холлборн, и ФБР, и генеральный прокурор — все сидят как на иголках. Вскоре в США должна появиться новая база биометрических данных. Вам, конечно, это мало что говорит, но поверьте на слово: открытие доктора Фога угрожает национальной безопасности. И я говорю вовсе не об информационных проблемах. Я имею в виду настоящую катастрофу национального масштаба. Может быть, даже мирового.

— Всего-навсего, — иронически произнесла Марион.

Помолчав, Альтман прибавил: