Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

– Так ли ваше оружие остро, как ваш язык, велье?

– Может, и не остро. Однако тот кусок полуржавого железа ценой в ломаный тарий, который вы считаете доспехом, мой палаш пробьет с легкостью.

Сочнейшие помидоры полопались бы от зависти, увидь они краску, залившую лицо велье рол Улвани!

– Так не хотите ли вы это проверить?

– С радостью. Предлагаю вам пройтись до трактира «Воинская честь». За ним, насколько я знаю, находится хорошенькая площадка, которую частенько используют по нужному нам поводу.

– Я проткну вам ногу или руку, ибо ваша жизнь пока еще нужна моей стране.

И кто бы мог подумать, что всего через сорок минут эти двое явных, в общем-то, врагов будут совместно распивать в том же трактире кружку за кружкой?

Это, в общем-то, и был план Великого. Он прекрасно знал характер и особенности поведения как некромага, так и велье рол Улвани. И… даже не манипулируя, а подтолкнув их, он добился желаемого результата. Несмертельной дуэли. После результата (который мог быть любым, не считая смертельного, конечно, исхода) само собой последовало обсуждение дуэли, переросшее в общий обед, а затем в пьянку. Так что дружбой это пока еще назвать было нельзя. Но вот приятельством, и приятельством крепким, – вполне.

Ну, так или иначе, сидя в закрытой карете, следующей в порт, эти двое вполне мирно переговаривались. Гордый Яторд уже думать забыл о бригантине, которая действительно не выдержала сильного удара. Хотя после Альфаран во время пьянки силком отвел его к броннику и лично выбрал хороший нагрудник…

– А ты что, действительно в армии служил?

– Конечно, служил. Пехота. Лекарь. А что?

– Да просто, знаешь… я сам офицер, и всю жизнь в войсках. Но такой технике владения оружием у нас не обучают. Я бы сказал, что это стиль «рваного края», одного из родов «славных».

Альфаран недоуменно изогнул бровь:

– Не понял?

Яторд облокотился на подлокотник одного из сидений и чуть приоткрыл шторку в окне – становилось душновато:

– «Славные» живут родами. Таких родов пруд пруди, но основных четыре. Лисы, Волки, Медведи, Рыси. Тот стиль, которым дерешься ты, – это стиль «Рваного края», рода Рыси. Что удивительно – обычно у них совсем другое оружие. Мечи пошире и покороче – хороший боец таким может руку с одного удара отхватить!

– Этому меня старик научил, который меня купил. Помнишь же, я говорил?

Ранее Альфаран рассказал Яторду вымышленную легенду, которую уже излагал Великому.

– Да помню, помню… – согласился рол Улвани. – Странный старик…

– Странный. Кто спорит?

– Никто. А откуда у теб…

Альфаран вскинул руки, перебивая собеседника:

– В пустыне поймали разбойники. Ограбили, побили.

– Понятно. Чего ж тут не понять?

После чего Яторд достал из кармана чуть кривоватую трубку, раскурил ее и уставился в окно, изредка попыхивая пушистыми клубами дыма.

Этот порт резко отличался от своего Ариохского собрата. Прежде всего – количеством нищих. Куда ни кинь взгляд – наткнешься на очередного горем прибитого, жизнью приколоченного. У того – ужасающая язва на ноге, и если не знать, что это умело приспособленный кусок полугнилого говяжьего мяса, то рука сама залезет в кошель и кинет денег. Хотя бы чтоб отстал. Хотя только язвами дело не кончалось, но к чему описывать парад омерзения?

Особо наглыми были мальчишки-попрошайки. Если бы нужно было указать чистую наглость, то любой из этих годился бы без всяких отговорок. Вцепиться в полу кафтана идущему человеку и начать клянчить деньги или кинуть уже данные несколько монет в грязь, после чего завопить: «А чего так мало?!» – и вытрясать еще… Последнее, кстати, проходило далеко не со всеми.

Во всяком случае, того чумазого сорванца шестнадцати лет, который схватил коня и затормозил карету, кучер протянул кнутом по плечам.

– Сволочи! «Голубки»! – крикнув еще несколько ругательств, побирушка зачерпнул из ближайшей помойной кучи шматок вонючих рыбьих кишок и со всей силы швырнул их в дверь кареты.

Альфаран удивленно посмотрел на странно дернувшегося Яторда и внезапно захохотал – в того брызнуло каплями.

– Чего ржешь? – обиженно буркнул тот, обтирая лицо рукавом.

– Да ладно, со всеми бывает… уже час едем. Скоро на месте будем? – постарался перевести разговор в другое русло некромаг.

– Скоро. Я уже вижу наш корабль. Если никто в очередной раз не помешает, то можешь брать вещмешок.

Никто не помешал. Покинув карету, двое приятелей поднялись на борт корабля, овеянного дурной славой…

Бриг «Шутник» притягивал неприятности. Даже если и нет, репутация у него была такая. Вот только неприятности эти действовали как-то… странно. Половинчато. Это как с самоубийцей-неудачником.

Выпил яд – вырвало и остался жив.

Решил повеситься – веревка порвалась.

Так же было и с этим кораблем – не проходило и недели, чтобы у него не произошло поломки или аварии. Но зато серьезные проблемы миновали его всегда.

Некоторые связывали это с первым капитаном корабля, обладавшим точно такой же репутацией. Некоторые с якобы проклятой древесиной. Реального положения дел не знал никто. А может, и не было никакого реального положения?

Капитан со строгим, рубленым лицом коротко приветствовал взошедших на борт дворян:

– Господин рол Оркен… господин рол Улвани. Рад приветствовать вас на «Шутнике». Прошу вас, располагайтесь в каютах. Прикажете подать ужин?

Отплыли через два с половиной часа. Смеркалось. Корабль острым ножом взрезал волны, уходя вдаль, к Мирании. Если представить этот момент аллегорически, то на далекий материк посланцев Совета Магов несла сама судьба. Хотя… судьбы не существует. Точнее, она совсем не такая, какой ее представляют себе люди.

Старая крепость так и оставалась старой, и теперь лишь знающий человек мог сказать, чем она является на самом деле.

А являлась она куколкой бабочки.

Вот так вот просто. В ней, как в коконе, или в утробе беременного существа, зрела беспощадная сила, сила невиданная. Хотя, может быть, земля Мирании еще помнила воинов, составлявших прочный костяк армии Лича… Это были хотты. Малая часть, древнего народа, возрожденного Храамтаконом. Народ великих воинов и магов. Красивых женщин и сильных мужчин. Благородный народ.

Крепость была надежно скрыта великим заклинанием. Ее могли заметить лишь те, кто по силе мог сравняться с Личем. То есть – никто.

Сам же король возвращенных хоттов был занят работой. Сидя за большим столом, он тщательно и обстоятельно прилаживал на голову некую конструкцию из металла и дерева, с маленькими вкраплениями драгоценных камней. С виду больше всего это напоминало несуразную диадему. В магическом же смысле она являлась артефактом группового мыслеразговора.