Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России - Коллектив авторов

Уверяя, что последствия работы «великого посла» со временем «будут все очевиднее и превзойдут даже самые смелые ожидания», миссионеры выражали глубокое сожаление в связи с отбытием Каннинга, хотя и не исключали возможность его возвращения[948].

Не прошло и года, как в апреле 1853 г. Каннинг, уже с титулом лорда де Редклиффа, возвратился в Константинополь, где с присущей ему дипломатической маневренностью направлял переговоры между Портой, Францией и Россией по нужному ему руслу. Не упускал британский посол и возможности контролировать церковную политику Константинопольского престола посредством своего влияния на пробритански настроенных Патриархов. Так, в 1857 г., когда встал вопрос о смещении нерешительного и слабого Вселенского Патриарха Кирилла VII[949], в предвыборную борьбу вновь был готов вступить бывший Патриарх Анфим VI[950], известный тем при разрыве дипломатических отношений между Россией и Портой он подписал адрес с выражением подчинения и преданности султану, в котором позволил себе «отозваться о России, что Греческая Церковь не нуждается в ее помощи», за что получил репутацию предателя в собственном клире и пастве[951].

О духовной атмосфере в Константинополе в период предвыборной кампании сохранилось свидетельство архимандрита Феофана (Говорова), в то время настоятеля церкви при российском посольстве, который писал 9 марта 1857 г.: «Давно уже ходит молва о смене Патриарха. Ищет прежний Анфим. Редклиф с визирем готовы содействовать ему. Члены Синода, может быть, и не прочь бы переменить Патриарха [Кирилла] – доброго, но робкого, как говорят, и недалекого. Только предвидя, что, заведши речь о смене его, они должны будут принять Анфима – нелюбимого и ославившегося взяточничеством, – положили всеми силами стоять за настоящего Патриарха»[952].

«Доверенным человеком лорда Редклиффа и отъявленным доброжелателем Англии» называл Анфима VI и российский посланник в Константинополе А.П. Бутенев, сообщавший в МИД, что «он действует подкупом на турецких министров и, обогатившись не совсем законными средствами, может более чем другие способствовать к достижению патриаршего сана»[953].

Из донесения посланника известно, что первое совместное служение сохранившего за собой кафедру Константинопольского Патриарха Кирилла и русского епископа Кирилла (Наумова), назначенного начальником возобновленной в Иерусалиме Русской Духовной Миссии, на Рождество Христово 1857 г., было воспринято как свидетельство того, что «Россия великодушно простила грекам их грех». По словам Бутенева, «Патриарх [Кирилл] считает себя счастливым, что в его управление изгладилось злое впечатление от дерзкой выходки Патриарха Анфима, и что этим наглядным символом единства обеих Церквей обличились хитрые козни врагов Православия, которые постепенно нашептывали грекам, что русское богослужение и Русская Церковь далеко уклонились от хваленого нами единства»[954].

Из приведенного обзора очевидна антиправославная и ан-тироссийская направленность работы представителей Великобритании, нацеленных на подчинение британскому влиянию церковной политики Константинопольского престола, для чего использовался весь арсенал дипломатических средств – подкуп, интриги, поиск каналов влияния на великого визиря, министров Порты, Патриарха и иерархию. Воздействие на ход предвыборной кампании при избрании на Патриарший престол, влияние на православную иерархию Константинопольского Патриархата, как главного в системе Восточных Поместных Церквей, нагнетание общественного мнения о якобы «неправославии» Русской Церкви, умножение сомнений в единомыслии с тем, чтобы «посеять семена раскола» (о чем в православных греческих и российских кругах писали еще за десять-пятнадцать лет до Крымской войны) – все это составляло существенное звено работы британских дипломатов и позволяет говорить о том, что конфессиональный фактор служил неотъемлемым инструментом внешнеполитической стратегии Великобритании на Ближнем Востоке.

Глава 15

Лорд Пальмерстон против Российской Империи (сюжет из истории российско-британских отношений XIX века)

М.В. Жолудов

Лорд Пальмерстон (1784–1865) был одним из наиболее крупных британских государственных деятелей и дипломатов XIX в. Этот человек оставил яркий след в истории. На протяжении сорока восьми лет он занимал различные министерские посты, чего в Великобритании не удавалось сделать никому ни до него, ни после. Начав государственную карьеру с должности младшего лорда Адмиралтейства в 1807 г., он завершил ее со своей смертью, находясь на посту премьер-министра в 1865 г. Пальмерстон был министром иностранных дел (1830–1834, 1835–1841, 1846–1851), премьер-министром Великобритании (1855–1858, 1859–1865), имея возможность, таким образом, непосредственно влиять на формирование британского внешнеполитического курса на протяжении четверти века. Дипломатия воистину стала призванием его жизни. Даже находясь в оппозиции или занимая пост министра внутренних дел (1852–1855), он не переставал интересоваться проблемами внешней политики страны. Годы активной государственной деятельности лорда, совпавшие с периодом экономического и политического преобладания Великобритании в мире, вошли в анналы британской внешней политики под названием «пальмерстоновской эры». Отношения с Россией были ключевой проблемой на протяжении всего периода политической активности Пальмерстона. Геополитические интересы Великобритании и России, двух великих мировых держав, за это время неоднократно перекрещивались в различных дипломатических и военных кризисах, что вынуждало лорда определять свою личную позицию по отношению к России.

Генри Джон Темпл (в будущем – лорд Пальмерстон) родился 20 октября 1784 г. в Вестминстере в аристократической семье Генри Пальмерстона, виконта и ирландского пэра. Юный Пальмерстон получил блестящее образование в частной привилегированной школе Харроу и в университетах Эдинбурга и Кембриджа. Он рано потерял отца и мать, умерших соответственно в 1802 и 1805 гг. После смерти отца Генри Джон унаследовал его титул лорда и третьего виконта Пальмерстона, а также внушительное состояние.

Политическая карьера Пальмерстона началась в мае 1807 г., когда после трех неудачных попыток в других местах он был избран депутатом парламента от партии тори в городе Ньюпорт, расположенном на острове Уайт. К тому времени он уже получил свой первый государственный пост младшего лорда Адмиралтейства. Кстати, Пальмерстон удалось в течение 58 лет оставаться членом парламента, и по этому показателю в британской парламентской истории он уступает лишь Гладстону и Черчиллю.

В октябре 1809 г., формируя торийское правительство, лорд Персиваль предложил ему пост канцлера казначейства (в то время эта должность была менее значима, чем сейчас, но все же давала место в правительстве. – М.Ж.). Пальмерстон отказался от этого заманчивого предложения, согласившись, однако, стать военным министром без места в правительстве. Эту должность он и занимал в течение последующих восемнадцати лет, что было, по мнению многих современников, пределом бюрократических амбиций лорда.

Однако в 1827 г. после ухода лорда Ливерпуля с поста премьер-министра на британском политическом Олимпе случились серьезные изменения, которые значительно продвинули вперед карьеру лорда Пальмерстона. Сохраняя должность военного министра, он был введен в торийские правительственные кабинеты – сначала Каннинга (1827), затем – Годерича (1827–1828) и Веллингтона (1828–1830). В это время он сближается с группировкой «либеральных тори», возглавляемой будущим премьер-министром Джорджем Каннингом и отличавшейся