Король решает всё - Остин Марс

За спиной заскрежетал замок и Вера обернулась, министр вошёл, забрал чай и кивнул ей:

— Всё, пойдёмте.

Вероника вышла вслед за ним, подождала, пока он закроет, и спросила:

— А почему вы решили, что тот, кто приходил, представляет опасность для моей жизни?

Вопрос министру не понравился, это было видно, но Вера не собиралась отступать. Единственное, о чём она пожалела — что спросила сейчас, а не тогда, когда они усядутся за стол с часиками правды.

— Потому что этот человек искал не меня, — наконец решился министр. — Ему просто нужно было проверить, есть ли кто-то внутри. — Он бросил на Веру короткий взгляд, понял, что не убедил, и неохотно добавил: — В мире не так много людей, которым я позволяю обращаться к себе по имени, большая их часть не вхожа на базу моего отдела, а кто вхож, те точно знали, что меня в кабинете нет. Так что логично было бы предположить, что сказано это было именно для вас, чтобы показать, что этот человек якобы имеет право знать, где я. Если бы вы решили помочь моему «другу» меня найти и ответили, то очень скоро оказались бы в новом плену.

— Короче, предателя не нашли, — тихо вздохнула Вера. Министр хмуро промолчал, она решила не настаивать и не драконить его ещё больше.

Они молча дошли по коридорам до рамки портала, мимо пустых камер и двери кабинета доктора. Возле стола дежурного в тёмном тупике министр остановился, секунду смущённо помялся и не глядя протянул Вере руку. Она еле сдержала удивлённый вздох, вспыхнула и опустила глаза, тихо сказала:

— Вы уверены? Это же правая. У Барта синяки остались.

Он пожал плечами и обошёл её, протянул левую и на этот раз Вера взяла. Его ладонь оказалась твёрдой и горячей, она обхватила её одной рукой, второй вцепившись в запястье, глубоко вдохнула и кивнула, крепко зажмурившись. Министр потянул её вперёд и пришлось сделать шаг вместе с ним.

Темнота нахлынула тяжелой волной, ударившей в грудь и толкнувшей к бесконечному падению, белый капот маршрутки надвигался неотвратимо и страшно, водитель смотрел на неё выпученными глазами и кажется, кричал…

И всё кончилось. Она стояла в светлой библиотеке и тяжело дышала, продолжая стискивать трясущимися руками руку министра. С трудом разжала онемевшие пальцы и подняла глаза:

— Спасибо.

— Обращайтесь, — министр сжал и разжал пальцы, разминая ладонь. — Хватка у вас, конечно…

— Как у массажиста, я в курсе, — попыталась улыбнуться Вера, тоже разминая руки.

— Да… хорошо, что правую не дал. — Он нахмурился, изучая её лицо, потом внезапно неуверенно спросил, таким тоном, как будто знал, что не имеет права задавать этот вопрос: — Что вы чувствуете? — Вера замерла и залилась краской, опуская глаза, он быстро поправился, — когда телепортируетесь? Барт сказал, что это индивидуальная реакция на перемещение, но я никогда такой не видел. Я знал несколько человек, которым казалось, что они падают, ещё одному казалось, что он засыпает и после перемещения ему было необходимо время, чтобы «проснуться». А вы как ощущаете перемещение, что вам… настолько страшно? Чего вы так боитесь?

Она опять вздрогнула, повела плечами и с ненатуральной усмешкой ответила, как будто это было ерундой:

— Смерти. Когда меня призвали, я умирала. И я вижу этот момент каждый раз, когда меня телепортируют. — Он молчал, Вера пожала плечами и, поддаваясь какой-то истерической откровенности, хихикнула: — Меня сбила машина. Только не такая, как я вам показывала, а большая. Железная хрень с полкомнаты размером, несущаяся со скоростью гепарда. Водитель даже затормозить не успел, она налетела на меня на полном ходу, в таких авариях обычно не выживают. — Её голос дрожал, но глаза были сухие, Вера развела руками: — Вот так. Мой папа всегда говорил, что смерть под колёсами — самая идиотская смерть в мире. Интересно, Призыв меня из моего мира вырезал или скопировал? Не валяется ли где-то там на искусственном жизнеобеспечении моя переломанная бренная оболочка, пока заблудившееся сознание видит яркие сны?

— Вы всё ещё считаете, что сами придумали этот мир? — почти серьёзно спросил министр, Вера развела руками:

— Почему нет? Здесь всё похоже на что-то, что я уже видела. Даже вы, — она с полубезумной усмешкой посмотрела в его глаза, — только я всё никак не могу вспомнить, кого вы мне напоминаете. И карта мира мне тоже кажется знакомой, как будто это часть головоломки, которую просто нужно правильно повернуть и всё откроется.

— Ясно, — тяжко вздохнул он, смерил её сочувственным взглядом и тихо сказал: — Поговорите об этом с Бартом, может, он сможет помочь.

— Ладно. — Вера встряхнулась, пытаясь взять себя в руки, потёрла лицо и улыбнулась так беспечно, как только могла: — Чай?

— Чай, — устало кивнул он и опять посмотрел на часы. — Будем пить чай и придумывать наказание для Барта.

— Я знаю! — изобразила радостный прыжок Вера, — я приготовлю ему очень-очень-очень вкусный десерт, даже два. — Министр приподнял бровь в ожидании подвоха и Вера его не разочаровала, показав пальцами расстояние в рисовое зёрнышко, — малюсенькую порцию!

Министр рассмеялся, а Вера почему-то забыла свою миссию и не стала копаться в памяти.

— Жестоко, — покачал головой он, — мой вариант с уборкой коридоров общежития куда гуманнее.

— Фу, уборка, — шутливо поморщилась Вера. — Для гениального мага это должно быть унизительно. Возякать пыльной тряпкой по подоконникам, мыть полы… ужас! Да ещё и не у себя дома, а в общежитии, где все временно и всем плевать на сохранение чистоты.

— Что вам известно о тряпках? — насмешливо приподнял бровь министр, — и о коридорах общежития? Неужели вам случалось испытать этот ужас на себе?

«Да, один раз. Когда у Виталика были отработки в институте, а ему надо было на «самый важный в жизни» концерт. Он поехал играть на гитаре под пафосным псевдонимом, а я поехала убирать общагу под его фамилией. Вот только хрен бы он сделал что-то подобное ради меня.»

Вера попыталась иронично улыбнуться:

— Нет, что вы, какие тряпки? Моя кухня убирается по щучьему велению.

— По чьему велению?

— Щучьему, — Вера скривилась и закатила глаза, — это сказка такая, про ленивого и удачливого парня, который поймал волшебную рыбу и заставил её всё за себя делать. Надо было сказать волшебные слова и щука всё делала, что он захочет. Под конец он так оборзел, что путешествовал по городу, не вставая с печи.

— Сказки народов севера? — он поставил банку с чаем на стол, Вероника стала набирать чайник.

— Наверное.

— На севере спят на печи, — министр сел на своё обычное место и подпёр плечом стенку. — Там очень холодно, так что сначала строят печь, а потом вокруг неё весь дом. А печь у них — это такое здоровенное каменное сооружение в два этажа, с несколькими уровнями с разной температурой, чтобы можно было одновременно готовить несколько блюд, сушить вещи и спать. А иногда на печи даже делают специальные полочки для кошек. Северцы любят кошек.