Радикс - Бретт Кинг

— Ее интересовала дискуссия Фулканелли по каббалистическому Древу жизни. И ей удалось найти в Нотр-Дам символы алхимиков, к примеру, саламандру, объятую языками пламени. В христианской иконографии подобных символов не увидишь. Фулканелли утверждал, будто бы расшифровал запечатленные в соборе алхимические послания, но так и не раскрыл их тайну.

— Это тебя удивляет? Алхимики редко раскрывали свои секреты.

— Верно, но сама фигура Фулканелли ясна далеко не до конца. Я даже не уверена, существовал ли такой человек в реальности.

Кори схватила с дивана подушку.

— Ты хочешь сказать, не только Борджиа?

Вёрм кивнул.

— Моим психиатром в Амхерсте был доктор Альберт Ашер.

— Мак Шоу говорил о нем. Ашер знал о Радиксе?

— Он рыцарь Суверенного военного Мальтийского ордена. Этот орден — один из старейших в мире, основан в Иерусалиме еще в 1099 году. Изначально носил название ордена рыцарей-госпитальеров, и сейчас он насчитывает около десяти тысяч членов, имеет пятьдесят четыре приората, в том числе Федеральную ассоциацию в Вашингтоне.

— Но при чем тут вообще Мальтийский орден?

— О, они давно интересуются Радиксом, — ответил Вёрм.

Он объяснил, что самыми ярыми противниками госпитальеров были рыцари-тамплиеры, обуреваемые жаждой власти и вызывавшие тем самым возмущение Ватикана. В 1314 году в соборе Нотр-Дам был казнен великий магистр тамплиеров Жак де Моле. После уничтожения ордена тамплиеров рыцари-госпитальеры вступили в полосу процветания.

Вёрм подробно рассказал, как госпитальеры перебрались на остров Мальта в 1530 году, забрав с собой все священные реликвии, в том числе руку Иоанна Крестителя. Но на протяжении всего существования ордена так и не смогли забыть утрату своей главной и самой ценной реликвии. За двадцать восемь лет до этого сын Папы, Чезаре Борджиа, украл Радикс у их магистра — Пьера д'Обюссона.

— О Радиксе знала лишь горстка рыцарей и дам, — продолжил Вёрм. — И Ашер входил в число тех, кто был поглощен навязчивой идеей завладеть им. Они планируют укрепить и расширить влияние мальтийского ордена, передав найденный Радикс Папе Римскому.

— Что ж, не лишено смысла, — заметила Кори. — Используя Радикс, Ватикан может вылечить миллионы людей и в то же время хранить его местонахождение в тайне. Если кто-либо — ну, допустим, тот же Джон Бринстон — вдруг использовал бы его для излечения слепоты или рака, вся слава досталась бы Радиксу, а не Бринстону. Люди начали бы просто боготворить корень за его чудодейственную исцеляющую силу. Но если б Папа втайне использовал Радикс для исцеления, тогда бы его признали способным творить чудеса.

— И пошатнувшаяся репутация Папы в глазах миллионов была бы восстановлена, — добавил Вёрм. — Это стало бы триумфом религии над наукой.

Кори кивнула.

— Новообращенные принялись бы толпами присоединяться к католической церкви. Валом бы повалили.

— Представь, что ты включила телевизор и увидела, как Папа Римский расхаживает по больницам, лечит людей, поднимает с постели умирающего от рака. Разве сама бы не обратилась?

Кори нахмурилась.

— Похоже на паранойю. Не слишком ли плохо мы думаем о планах Церкви?

— Пойми меня правильно. Мальтийский орден — это благотворительная организация, она помогает множеству бедных и больных. Поверь, они прошли долгий путь от тех, самых первых госпитальеров. Орден обладает влиянием и властью. Уже не говоря о связях с ЦРУ.

— ЦРУ?

— Два члена-основателя Центрального разведывательного управления были мальтийскими рыцарями, — сказал Вёрм. — Уильям Донован по прозвищу Дикий Билл и Аллен Даллес. А при Кеннеди директором ЦРУ был некий Джон Маккон. Он тоже был рыцарем Мальтийского ордена. Как и Уильям Кейзи при Рональде Рейгане. Да и в современной администрации их достаточно. Слышала о Марке Маккибоне?

Кори на секунду призадумалась.

— Это директор ЦРУ. И его назначил президент Армстронг.

— Именно. Маккибон тоже рыцарь Мальтийского ордена, — произнес Вёрм. И в этот момент шасси самолета коснулись посадочной полосы у самого отдаленного терминала аэропорта под номером Т-9. — Я же говорил, ты представления не имеешь, сколько могущественных людей мечтают завладеть Радиксом.

Прежде, когда религия была сильна, а наука слаба, люди ошибочно принимали магию за медицину; теперь же, когда наука сильна, а религия слаба, люди ошибочно принимают медицину за чудо.

Томас Сас

Париж

4.13

В этот час в аэропорту Шарля де Голля было непривычно тихо и безлюдно. Чувствуя себя несколько неловко, Кори смотрела, как Вёрм обнимается с Николет Бетанкур. Женщина лет за тридцать была одета в шерстяное пальто. Пышные, черные, как вороново крыло, волосы прикрывала маленькая вязаная шапочка. Здоровый цвет лица, высокие скулы и добрые карие глаза. И до чего же роскошные на ней были сапоги!.. Все парижанки, каких доводилось видеть Кори, носили совершенно потрясающую обувь.

Вёрм говорил, что еще подростком Бетанкур была чемпионом по кикбоксингу среди юниоров. Что-то не слишком походила она на служительницу церкви.

Кори похлопала по нагрудному карману. Поскольку в штанах, которые она прихватила в самолете, карманов не было, она переложила пробирку с Радиксом во внутренний карман куртки с капюшоном.

Приподняв бровь, Бетанкур ущипнула Кори за подбородок рукой в перчатке.

— Красивая, но еще слишком молода. Ты его любовница?

— Друг, — пробормотала Кори. — Мы просто друзья.

— Вот и славно. Ты слишком молода для Эдгара. — И она с отвращением уставилась на кроссовки Кори, до сих пор еще мокрые после Боллингена. — Когда ты позвонил сегодня ночью, Эдгар, это был просто шок. Мы с тобой не общались года два, если не больше.

— Да, я на какое-то время выпал из общения, — ответил Вёрм. — Работал над одним важным проектом. Поэтому и попросил тебя открыть нам собор.

Николет Бетанкур пожала плечами. Типично галльский жест: плечи приподняты, руки разведены в стороны ладонями вверх. И, выпятив нижнюю губку, заметила:

— Я могу потерять работу. Прямо напротив Нотр-Дам префектура полиции. — Она достала из плоской синей пачки сигарету «Голуаз», но не прикурила. — Но для тебя, дорогой Эдгар, я готова на все.

4.23

Впервые в Париже… Ночью этот освещенный уличными фонарями город казался еще романтичней. Примостившись на заднем сиденье седана «Пежо», Кори представляла, как Эдит Пиаф поет «Sous le ciel de Paris».[26]А сидевшая за рулем Николет Бетанкур болтала с Вёрмом.