Дикие карты. Книга 5. Блеф - Мелинда М. Снодграсс

Он пошатнулся.

– Лучше тебе сесть, – твердо сказала Си-Си.

Джек поглядел в сторону сцены. Наверное, это был единственный рок-концерт из тех, на которых он был, на котором музыканты не задыхались от дыма. Ограниченная площадь «Дома смеха», распорядители и некоторые из артистов, заодно с Министерством здравоохранения, взмолились о воздержании от курения. Для спецэффектов техники использовали генератор тумана. С огнями рампы, бьющими в лицо, Джек не видел ничего. Но он знал, кто там.

Корделия сидела в небольшой, отгороженной канатом зоне, вместе с главным оператором, которая сидела за мониторами. Все шло хорошо, спутниковая трансляция окутала паутиной земной шар вполне успешно, но вот сколько людей это смотрели, один бог знает.

Свободных мест не было. Люди заплатили по две штуки баксов даже за стоячие. Перед тем как объявили выход «Ю-Ту», Корделия проверила, на месте ли ее стул. Столик сразу позади нее занял младший сенатор от Нью-Джерси, жена сенатора, глава департамента развития культуры из Хобокен, актер, любимец подростков, и агент актера из ICM. За столиком левее сидели сенатор Хартманн и его команда. Там же был и Тахион. Справа спереди от них стоял сияющий Ксавье Десмонд.

Сидящие справа позади нее Миранда и Итико поймали ее взгляд и приветственно замахали руками и заулыбались. Корделия улыбнулась в ответ. Лас Алкала и Полли Реттиг, топ-менеджеры «Глобал Фан энд Геймз», сидели за одним столиком с Корделией, то и дело нахваливая ее. Вполне заслуженно. Они были довольны тем, как проходит благотворительный концерт. Оглушительно, подумала Корделия. Так наверняка напишут об этом в «Вэрайети». Все лучше и лучше.

«Ю-Ту» отыграли свою программу, и ирландский квартет покинул сцену. Загремели аплодисменты, и они вышли на бис, ненадолго. Это было заложено в программу, оплачено и вполне ожидаемо.

После выхода на бис с потолка «Дома смеха» упал рекламный баннер, едва не задев операторский кран «Лоума», заблестев красивой, хорошо проплаченной рекламой нью-йоркского Проекта по борьбе со СПИДом. Коммерция. Никто не возмутится. Корделия задумалась, не стоит ли сходить за кулисы и проверить, все ли в порядке. Нет, решила она. Она должна быть на месте, готовая к непредвиденным проблемам. Нечего самой их искать.

Вышли «Ковард Бразерс», под гром аплодисментов. Аудитория заполыхала от песен Ти Боуна и Элвиса, «Народный лимузин» и еще шестнадцать минут промелькнули, как одно мгновение.

Между отделениями, когда прямая трансляция прерывалась и шли заранее записанные вставки, оператор по свету включал люстру и подсветку зеркальных шаров «Дома смеха». И клуб заполнялся фантасмагорией мерцающих огней.

Вышли Литл Стивен и его группа. Техники сработали идеально и быстро. Музыканты подключили инструменты к аппаратуре и заиграли. На каждую новую песню в программе Литл Стивен надевал новую бандану, и публике это очень нравилось.

Пришло время Си-Си Райдер. Она держалась за гриф черной двенадцатиструнной гитары обеими руками.

– Смотри не задуши, – сказал Холли и мягко положил ладони поверх ее рук.

– Ни пуха, – сказал Джек, крепко обняв ее. Вонищенка не стала возражать.

Просто обняла Си-Си на пару секунд.

– Ты все сделаешь круто, – сказала она.

– Если нет, то лучше бы я сегодня экспрессом прошла, – ответила Си-Си.

Джек знал, что она подразумевает события прошлых лет, когда Дикая Карта изменила ее, после психологической травмы, и она стала вполне правдоподобной копией вагона метро.

Си-Си ворвалась на сцену и более не останавливалась. Казалось, она окутала аудиторию невидимой сетью силы. Лишь поначалу она робела, но потом лишь набирала силу с каждой секундой. Будто ее энергия уходила к сидящим и стоящим в зале людям, а потом возвращалась к ней, многократно усиленная. Волшебство настоящей эмпатии, подумал Джек. Она начала со своих старых хитов, а потом быстро перешла на новые, балладные песни. Двадцать минут ее выступления для Джека промелькнули, будто молния. И Си-Си закончила выступление песней, с которой начала свою первую репетицию в этом зале.

«Бэби, теперь не пасуй.

Теперь, когда тебя

Победа ждет…»

«Победа ждет», – зазвучал рефрен припева.

– Не забывай.

Си-Си склонила голову. Аплодисменты были термоядерными. Сойдя со сцены, она ушла за занавес и позволила себе рухнуть. Джек и Вонищенка подхватили ее.

– Что такое? – спросила Вонищенка. – Ой, Си-Си…

– Ничего, – ответила Си-Си и ухмыльнулась. Ее лицо прорезали морщины, от усталости. – Ничего, совершенно.

– О’кей, – пробормотала Корделия, глядя, как над ней развернулся рекламный плакат джокертаунской больницы. Несмотря на сказанное Дядей Джеком, она задумалась, не стоит ли скрестить пальцы. Может, на ногах тоже.

– Подожди секунду, – сказала ведущий оператор. Наклонилась к Корделии. – Небольшая смена планов.

Черт, подумала Корделия.

– Что?

– Небольшой бунт среди музыкантов. Все еще в процессе.

– Побыстрее бы, – сказала Корделия, глядя на светодиодный индикатор часов на пульте. – Типа, в течение двадцати двух секунд.

– Но ведь я сейчас должен играть, – непонимающе сказал Бадди Холли.

– Суть уговора в том, – ответил Джек, – что Босс и «Герлз Уиз Ганз» решили, что отыграют сейчас, и дадут тебе закрывать концерт.

Вонищенка поглядела на обоих.

– Босс и эта девочка, Тами, решают вопрос армрестлингом. И, похоже, девочка побеждает.

– Но сейчас мой выход, – сказал Холли.

– Заткнись на хрен, – сказала Тами, лидер «Герлз Уиз Ганз», торжественно выходя вперед и потирая правое плечо. Слова эти она произнесла с чувством. – Я и он, – она показала на Босса, который печально улыбался, – считаем, что самому главному в музыке научились у тебя. Так что ты станешь кульминацией концерта. Так оно и есть, Бад.

Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в губы. Холли ошеломленно глядел по сторонам.

Оператор лихорадочно размахивала руками.

Стеклянные глаза «СтедиКамов» неумолимо надвигались. «Герлз Уиз Ганз» поддали жару, порвав на части попсовую песенку Томми Бойса и Бобби Харта «Интересно, что она делает вечером», сотворив из нее брутальный панк, растоптав ее в джем и размазав по своим ухмыляющимся губам, устроив на сцене сущий ад. А закончили они песней «Прауд Флеш», жестким гимном романтике и нигилизму.

– Ну, – сказала Тами Боссу, уводя со сцены своих шатающихся сестричек, – превзойди это.

И Босс показал все, что мог.

О Боже, подумала Корделия, когда стихло эхо последних аккордов. Посмотрела, как Босс поднял гитару в одной руке, а другую поднял, сжав кулак. Пусть Бадди все сделает. Пожалуйста. Босс еще раз поклонился публике, а затем пошел со сцены вместе со своими музыкантами.