Кредит на милосердие - Андрей Фролов

Скукожившийся «крот» лежал в сосновых корнях, словно природный окоп мог защитить его от ветра или просушить насквозь вымокшую одежду. Просто лежал и дрожал, ожидая прихода костлявой.

Илья нахмурился, придвигая к себе рюкзак и поднимаясь на ноги. Если бы неудачник отбросил копыта на другом конце лагеря, в его душе и не шевельнулось бы. Но того угораздило прилечь в считаных шагах от костра, так что…

Вебер подошел, опустил рюкзак, рывком вынул мужчину из ямы в корнях.

– Подохнуть решил?

Тот с очевидным трудом сфокусировал взгляд на наемнике.

– П-простите?

– Почему не у костра?! – Илья был готов сначала избить, а уже потом спасать горе-караванщика.

– Я т-тут совсем один, не знаю никого, а сам не ум-мею, – стуча зубами, принялся оправдываться. Бородка неопрятная, но одет вполне достойно, хоть и вымок до трусов. Вещевого мешка Илья не усмотрел, только небольшую котомку и ружье, оставшиеся в корнях. – Как-то с-совестно к чужому костру…

– Придурок, – сплюнул Илья. – Раздевайся!

– Что, п-простите?

Он ему все-таки врезал, хоть и не сильно. Так, плюху дал, чтобы привести в себя. Подействовало, и горемычный начал стаскивать тяжелую влажную куртку. Как тот выживал до ливня, когда ночная температура на почве падала до минус десяти, Илья не знал.

– Ты вообще откуда будешь? – Илья продолжал злиться, но заставлял себя поддерживать разговор.

Главное, не позволить замерзшему замкнуться и окончательно впасть в прострацию.

Помог мужчине снять куртку, принялся за свитер.

– На разведчика как-то не похож…

– С Ачинска… – губы бедолаги тряслись, но он послушно отвечал на вопросы. – Я не «крот», нет… но когда цепь землетрясений прошлой осени прошла, от города вообще ничего не осталось… – Он позволил стянуть с себя свитер, оставшись в нижнем белье, отчего затрясся еще сильнее. – Я с-с-начала к Новосибу пошел, думал работу найти какую… а п-потом про Тайгу услышал… ну и сюда… говорят, тут нефть вернулась… если найти, разбогатеть можно…

– Можно, можно. – Отложив свитер, Вебер стянул с горе-добытчика мокрую нижнюю рубаху. – Руки вот так спрячь. – Он показал, зажав сведенные ладони между бедер. – Там ток крови сильный, пальцы быстро отогреешь. Сухие сменные вещи есть?

– Н-нет…

– Едрён батон…

Бегло осмотрев полуголого тайгинца, подвывавшего в тон мерзлому ветерку, Илья досуха выжал мокрую майку.

– Теперь сначала свитер надевай, а сверху уже исподнее, шерсть быстрее от тела высохнет. Куртку застегни доверху. Руки отогревай, как я показал…

– П-понял, спасибо.

– Тебя как, умник, вообще угораздило в списки попасть с такими знаниями походной жизни? – Вебер помог ему одеться, удовлетворенно наблюдая, как в поголубевшие губы возвращается кровь. – Или думал, что тут гостиница-люкс ждет?

– Не… я не п-попал, – и не думая врать, кивнул бородатый. Куртку застегивал уже сам, хоть пальцы сгибались и неохотно. – Я как бы не совсем законно присоединился…

– Это еще за каким чертом?

– Черта не существует, как и Бога. – Вебер изумленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Если странный волонтер нашел возможность философствовать, значит, будет жить. – Комплекс вины, знаете ли… У меня две дочери погибли. Сразу после Инцидента. Я иду искупать свою вину.

– Перед кем искупать, раз Бога нет? – негромко поинтересовался Илья.

Нагнулся, вынул из рюкзачного кармана плоскую фляжку со спиртом, нацедил в крышку.

– Перед собой, конечно… – промерзший философ принял из его рук спирт, послушно выпил, дико сморщившись.

– Непьющий, что ли? – протянул Леший. – Только не глотай сразу… рот прополощи, так быстрее впитается.

Закрутил малую флягу, спрятал обратно в рюкзак.

– Спасибо, вы меня спасли.

– Если Бога нет, то зачем желать мне, чтобы он меня спас? – Вебер криво усмехнулся, поднимая рюкзак и направляясь к своему костру. – И это… ты скромность свою знаешь куда засунь? Иди к нормальному огню, чудик, проси помощи. В одном месте откажут коллеги, так в другом приласкают. Но иначе до утра точно ласты склеишь, ты уж поверь…

И ушел, больше не оборачиваясь. Мир, в котором остались такие люди, как этот бородатый перезрелый щенок, еще чего-то стоит. Пусть ради собственного успокоения, пусть ради искупления каких-то старых грехов, но он идет в поход по своей воле. Идет, неспособный самостоятельно выжить в лесу после первого мощного дождя.

Такие скоро кончатся. Совсем. Вымрут как вид.

И тогда подыхающая планета не будет стоить выеденного куриного яйца. Он вообще был удивительно-странным, этот мир, так и не сумевший умереть до конца.

Иногда Илья размышлял, что человечество напоминает ему Феникса из мифов, без конца обретавшего новую жизнь после очередного смертельного удара. Так было после Второй мировой, так было после того, как на Востоке начали рваться ядерные бомбы, так было после Инцидента. Мир был похож на Феникса, так и не научившегося летать.

Каждый раз, стряхивая с крыльев пепел, он обнаруживал, что те сделаны из чугуна или свинца. Из гранита, тяжелеющего с каждым столетием. Грязного свинца, замешанного на корысти, самых низменных страстях или желании пролить кровь. Именно поэтому сила, вновь и вновь возрождавшая Феникса, была непостижима для Вебера. Она была парадоксальна в своем милосердии.

Через день, когда караван с опаской полз по обнаруженной гати, бородатый геолог с чувством вины оступился, упал в трясину и утонул, даже не пытаясь позвать на помощь.

Прекрасный день, начавшийся, как все остальные прекрасные дни, грозился улететь в трубу. Сжимая и разжимая кулаки с мрачной сосредоточенностью, Султан неотрывно смотрел в экран монитора, покусывая кончик драгоценного уса. Пересматривать ролик не было нужды, он и так прокрутил его раз сто. Поэтому сейчас на экране застыл нечеткий стоп-кадр, всё же позволявший угадать главных действующих лиц.

Наконец Султан заставил себя перевести взгляд на соседний дисплей, разжал пальцы. Недовольно скривился на мусульманские полумесяцы, оставленные на ладонях ногтями. Нужно взять себя в руки, а для ярости он найдет лучшее применение. Внимательно изучая развернутую на втором экране карту, Темирбаев сконцентрировался, постаравшись хотя бы на время забыть о просмотренной видеозаписи…

Итак… Глоток остывшего кофе, глубокий вздох – теперь Айбар полностью контролировал эмоции, вытеснив злость и ревность. Итак… Вэйань выходил на связь рано утром, сбросив текущие координаты, отчет о состоянии каравана, а также проложив приблизительный дальнейший курс, чтобы хозяин был осведомлен. Курс необычный, немало удививший Темирбаева, – скрытой тропой отряд уходил на запад, через болотистые низины и скалистые плато, частично уцелевшие в Катастрофе. Не на север, как предполагал сам Султан, а куда-то к границам Республики, в сторону Новообского залива.