Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел

– Да нет же, – возразил Харрисон. – Они все имеют право сказать: «Не буду!» И она тоже этим правом пользуется. По-своему.

– Ну да, конечно! Я и не подумал об этом. Они могут использовать этот принцип как угодно.

– Разумеется. – Он понизил голос: – Она возвращается.

Снова усевшись на свое место и пригладив волосы, она сказала:

– Сет вас лично обслужит.

– Еще один предатель, – усмехнулся Глид.

– Но при одном условии, – продолжала она. – Вы двое должны потом остаться и поговорить с ним перед тем, как уйдете.

– Цена невелика, – решил Харрисон. Внезапно его осенило, и он спросил: – Но это означает, что вам придется выполнять перед ним несколько обов за нас троих?

– Только один об за меня.

– Как это так получается?

– У Сета свои резоны. Антиганды ему не нравятся точно так же, как и всем остальным здесь.

– И что дальше?

– Все дело в его миссионерских наклонностях. Он не согласен с тем, что ко всем антигандам нужно относиться как к пустому месту. Считает, что такого обхождения достойны лишь самые упрямые и глупые, кого невозможно переубедить. – Она улыбнулась Глиду так, что у того по телу пробежали мурашки. – Сет считает, что любой разумный антиганд может стать гандом.

– А кто такие ганды? – спросил Харрисон.

– Обитатели этой планеты, кто же еще?

– Но откуда взялось такое название?

– От Ганди, – объяснила она.

Харрисон удивленно нахмурил брови:

– Кто это еще, черт возьми, такой?

– Житель древней Терры. Тот, кто изобрел Оружие.

– Никогда о нем не слышал.

– Меня это не удивляет, – заметила она.

– Правда? – Он испытал легкое раздражение. – Позволь объяснить тебе, что сейчас на Терре мы получаем достаточно хорошее образование…

– Джим, успокойся. – Было в ее голосе нечто убаюкивающее, особенно в том, как она протяжно произнесла его имя: «Джииим». – Я просто хотела сказать, что, скорее всего, его имя было вымарано из ваших учебников по истории. Понимаешь, иначе у вас могли появиться нежелательные идеи. Так что ты никак не можешь знать о том, о чем тебе не дозволено было узнать.

– Если ты намекаешь на то, что история Терры подверглась цензуре, то я тебе не поверю, – заявил он.

– Ты имеешь полное право отказаться во что-либо верить. В этом ведь и заключается свобода, не так ли?

– До определенной степени. У человека есть обязанности. Он не имеет права отказываться от них.

– Правда? – Она с насмешкой подняла свои изящно изогнутые брови. – А кто определяет эти обязанности: сам человек или кто-либо еще?

– В большинстве случаев – те, кто находится выше его.

– Никто не может находиться выше других людей. Никто не имеет права определять обязанности других. – Она замолчала и задумчиво посмотрела на него. – Если на Терре кто-то обладает подобной идиотской властью, то лишь потому, что остальные идиоты позволяют ему это. Они боятся свободы. Предпочитают, чтобы им указывали. Им нравится выполнять чужие приказы. Что за люди?!

– Зачем я только вас слушаю! – возмутился Глид. Его темное обветренное лицо покраснело. – У вас милое личико, но отвратительные мысли!

– Боитесь своих собственных мыслей? – усмехнулась она, игнорируя его комплимент.

Он покраснел еще больше.

– Ни в коем разе! Но я… – Он не договорил, так как в эту минуту появился Сет с тремя полными тарелками, которые он поставил перед ними на стол.

– Потом поговорим, – напомнил Сет. Это был мужчина средней комплекции, с тонкими чертами лица и колючими бегающими глазами. – Я должен вам кое-что сказать.

Сет присоединился к ним вскоре после того, как они закончили есть. Усевшись, он вытер испарину с лица и внимательно посмотрел на них.

– Как много вам двоим уже известно?

– Достаточно, чтобы вести спор, – вмешалась Элисса. – Они переживают по поводу обязанностей и того, кто их распределяет и кто исполняет.

– И на то у нас есть свои основания, – парировал Харрисон. – От себя не убежишь.

– В каком смысле?.. – спросил Сет.

– Ваша планета живет по какой-то странной системе обмена обязательствами. Но как человек может выполнить свои обязательства перед другими, если он не осознает, что это его долг?

– Долг здесь совершенно ни при чем, – возразил Сет. – Впрочем, даже если речь и идет о долге, каждый сам должен это осознавать. И возмутительной наглостью будет напоминать человеку об этом, а уж приказывать – это вообще немыслимо.

– В таком случае некоторым тут обеспечена легкая жизнь, – вмешался Глид. – И, как я понимаю, ничто им не сможет помешать. – Он бросил на Сета быстрый взгляд, а затем продолжил: – Как вы будете разбираться с гражданами, у которых нет совести?

– Да проще простого.

– Расскажи ему историю про Джека Бездельника, – предложила Элисса.

– Это детская сказка, – объяснил Сет. – Все дети знают ее наизусть. Что-то вроде классического фольклора, как… как… – Он сморщился. – Я уже не помню, какие сказки привезли сюда первые переселенцы с Терры.

– Как сказка про Красную Шапочку, – предложил Харрисон.

– Да. – Сет с благодарностью ухватился за подсказку. – Вроде того. История для самых маленьких. – Он облизнул губы и начал рассказ: – Джек Бездельник прилетел сюда с Терры еще ребенком, он вырос на новой планете, изучил нашу экономическую систему и решил, что он очень умен. Джек захотел стать загребалой.

– Что такое загребала? – поинтересовался Глид.

– Тот, кто набирает обов и даже не думает их возвращать и не делает ничего, чтобы у других были обы перед ним. Тот, кто берет все, что может дать, и ничего не отдает взамен.

– Ясно. В свое время я знавал парочку таких людей.

– До шестнадцати лет Джеку все сходило с рук. Он ведь был еще ребенком. Все дети в какой-то мере склонны к тому, чтобы брать просто так. Мы это учитываем и делаем им поблажки. Но после шестнадцати у него начались большие неприятности.

– Какие же? – поинтересовался Харрисон, которого эта история заинтересовала намного сильнее, чем он готов был в этом признаться.

– Он ходил по городу и набирал обы горстями. Еда, одежда, все, о чем он только мог попросить. Город был небольшим. На нашей планете вообще нет крупных городов. Они все достаточно маленькие, поэтому в каждом городе все друг друга знают и все друг с другом общаются. Так что месяца через три или четыре всем стало известно, что Джек – настоящий загребала.

– И что же дальше? – с нетерпением спросил Харрисон.

– А дальше халява кончилась, – сказал Сет. – Куда бы Джек ни приходил, везде слышал только: «Не буду!» Это ведь и есть свобода, правда? Ни еды, ни одежды, ни развлечений, ни общения, ничего! В скором времени он так сильно проголодался, что пробрался в чью-то кладовку и впервые за неделю нормально поел.