Милая грешница - Виктория Александер

Он прикоснулся губами к ее губам, она прижалась к нему, и он понял, что она была именно той, кого он ждал всю свою жизнь. Она была отсутствующей половинкой его души. Он понял это в тот самый момент, когда впервые встретился с ней взглядом. В тот момент, когда ударила молния, соединившая их воедино. Le coup de foudre.

Он поднял голову и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз:

– Иногда, дорогая Джудит, вспышка молнии не ограничивается одним мгновением. Иногда ее свет остается навсегда.

– Где они теперь? – лениво спросил Синклер, покручивая виски в бокале.

– Кажется, где-то на юге, – пробормотал Кавендиш. – В Южной Америке.

– Нет, на юге Испании, – поправил его Оливер и жестом просигналил проходящему мимо официанту, с благодарностью вспомнив в очередной раз за последние три недели, что все еще имеет право это сделать.

Высокое начальство клуба долго обсуждало вопрос о том, следует ли позволить Уортону, а также Оливеру и Кавендишу, которые были сочтены виновными потому лишь, что с ним дружили, сохранить свое членство в клубе. Синклер, будучи американцем, вообще не являлся членом клуба и пользовался привилегиями членства благодаря поручительству своих друзей. Уортон рассыпался в извинениях, поклялся, что ноги его тетушки больше не будет в клубе, хотя все они сильно сомневались в том, что это удалось бы предотвратить, если бы ей пришло в голову повторить свою вылазку, а также сделал внушительный взнос в фонд модернизации клубного интерьера. И теперь все было по-прежнему.

Если не считать того, что их осталось трое. Синклер задумчиво сдвинул брови.

– Мне казалось, что они собирались в Южную Америку?

– Леди Честер, вернее, леди Уортон, действительно планировала поехать в Париж, а оттуда в Колумбию за орхидеями, – сказал Оливер. – Но ее молодой супруг убедил ее изменить планы. По крайней мере на данный момент.

– Могу поклясться, что он окажется в джунглях еще до конца года, – ухмыльнулся Синклер.

– Вот уж никогда не думал, что Уортон капитулирует первым, – горестно покачал головой Кавендиш. – Если это могло случиться с ним, то и для любого из нас надежды мало.

– Как вы думаете, кто будет следующим? – спросил Синклер.

– Ну-у, – Кавендиш перевел взгляд с Синклера на Норкрофта и обратно, – я бы, пожалуй, сделал ставку на тебя.

– На меня? – насмешливо воскликнул Синклер. – Да у меня нет ни малейшего намерения жениться!

– У тебя нет, но твой отец уже пытался женить тебя. А отец, твердо намеренный увидеть своего сына женатым, почти не уступает матери, если та стремится к достижению подобной цели. – Кавендиш скорчил гримасу. – Я это знаю по собственному опыту.

Норкрофт усмехнулся:

– В таком случае следующим, я думаю, окажешься ты.

– К счастью, – усмехнулся Кавендиш, – я гораздо умнее, чем можно предположить.

– Ты хорошо скрываешь это, – пробормотал Синклер.

– Обычно окружающие не ожидают слишком много от человека, заинтересованного исключительно в том, чтобы приятно провести время. Но мое легкомыслие – это всего лишь ширма. Настанет день, когда я появлюсь из-за нее человеком зрелым и полностью готовым взять на себя ответственность, связанную с титулом, семьей и супругой. Но до тех пор, – Кавендиш многозначительно поднял бокал, – я намерен наслаждаться жизнью.

– Лично я сделал бы ставку на то, что первым будешь ты, – сказал Синклер, посмотрев в глаза Оливеру. – Ты, как мне кажется, из тех мужчин, которые женятся.

– Возможно, я бы тоже сделал ставку на себя. Ведь я не испытываю отвращения к женитьбе, – пожал плечами Оливер.

– Но и к браку ты не слишком стремишься, – сказал Кавендиш.

– Что правда, то правда, – решительно сказал Оливер. – Тем более что у нас по-прежнему на кону четыре шиллинга и бутылка превосходного коньяку.

– И все же, – лениво произнес Синклер, – было бы интересно узнать, кто победит в этой нашей игре, а кто будет проигравшим.

Джентльмены за столом надолго погрузились в молчание. Оливер подумал, уж не завидуют ли немного Уортону двое других мужчин. Самому себе он мог признаться, что в глубине души самую малость завидовал только что женившемуся другу. И не из-за леди Честер, хотя она была и впрямь женщиной незаурядной. Он завидовал тому, что их друг нашел то, чего недоставало остальным.

– Мне кажется, что за те годы, что мы были знакомы, я никогда еще не видел Уортона таким… – Кавендиш взглянул на Оливера: – Подскажи слово, которое вертится у меня на языке.

Оливер приподнял бровь:

– Счастливым?

– Правильно. Этот человек счастлив. Аж завидно, до чего счастлив! – Кавендиш содрогнулся. – Но какой ценой!

– Ценой женитьбы на леди Честер? – хохотнул Оливер. – Так это скорее не цена, а награда.

– В таком случае выпьем за счастливую супружескую пару. – Синклер встал на ноги и поднял бокал. Остальные мужчины последовали его примеру. – За лорда и леди Уортон. Где бы они ни находились.

– И за того из нас, который капитулирует следующим, – покачав головой, сказал Кавендиш. – Да поможет ему Господь.

– И как всегда, джентльмены, – Оливер поднял свой бокал, – за последнего из нас, который продержится дольше всех, кто бы им ни оказался.