Главная ветвь - Леонид Резников

куртку – Борис выбежал в одной рубашке, и мороз пробирал до костей, – он вытягивал шею и до рези напрягал глаза, не мелькнет ли где знакомая белая вязаная шапочка.

– Борис, я здесь, – раздался голос Светланы совсем рядом.

Борис обернулся.

Светлана стояла в двух шагах от него, смущенно улыбаясь и сжимая обеими руками свою серую, чуть потертую дамскую сумочку.

– Как же я тебя пропустил? – смешался Борис, почувствовав себя полным болваном.

– А я улицу сразу перешла, – улыбнулась Светлана.

– Понятно.

– Борь, я подумала… Я была неправа. – Светлана сделала шаг к Борису и опять остановилась, приподняв голову.

– Ты-то как раз совсем ни при чем.

– Нет, ты не понимаешь. Я долго думала, весь вечер.

– Да что же мы на холоде стоим? – спохватился Борис. – Пойдем ко мне.

– Пойдем, – согласилась Светлана.

Они быстро прошли к его подъезду и на лифте поднялись до его квартиры.

– Проходи, – предложил Борис, распахивая перед гостьей дверь.

– Как у тебя накурено, – поморщилась Светлана, разуваясь в прихожей.

– Извини, сейчас проветрю. Давай пальто.

Он помог Светлане раздеться и проводил в зал, где тут же приоткрыл окно и, прихватив пепельницу, быстро отнес ее на кухню. Гора окурков была ссыпана в мусорное ведро, а пепельница проследовала на подоконник.

Когда он вернулся в зал, Светлана сидела на краю кресла и внимательно разглядывала обстановку комнаты. Тонкие пальцы нервно сжимали сумочку, лежавшую у нее на коленях.

– Тебе не холодно? – участливо спросил он, беря с дивана телефон и активируя на всякий случай «глушитель».

Кто его знает, о чем будет говорить Светлана.

– Зорин слушает!

– Зарубин беспокоит. Все по плану. Бельская у Фролова. Было запрошено глушение. Предоставили.

– Хорошо, продолжайте наблюдение. Подготовьте почву в институте. С проходом не должно быть никаких проблем.

– Уже занимаемся.

– Глушите их переговоры даже без запроса Фролова. Это не для посторонних ушей.

– Принял.

– До связи.

– Ноль – первый – Центру.

– Центр на связи.

– СБ у БС. БС опять отключил нашу аппаратуру слежения. Что нам делать?

– Пока не вмешивайтесь. Ждите. Я как раз сейчас запрашиваю у  Совета полномочия.

– Принял.

– Отбой.

– …Тебе не холодно?

– Нет, нормально. Пусть немного проветрится, а то у тебя дышать нечем. Да ты сядь, мне нужно тебе сказать кое-что важное.

– Может, чаю?

– Нет, потом. Сядь.

– Хорошо. – Борис прошел к другому креслу и опустился в него.

– Когда ты ушел, – начала Светлана после короткой паузы, не глядя на Бориса, – я долго думала о том, что ты мне рассказал. Мне кажется, ты ни в чем не виноват.

– Ты не…

– Не перебивай меня, пожалуйста, – Светлана выставила ладонь, потом опять помолчала, собираясь с мыслями. – Когда ты мне все рассказал, я думала о себе, о своей обиде. Это эгоизм. И только потом начала понимать, как тебе тяжело. Возможно, даже тяжелее, чем мне.

Она повернула голову к Борису. Борис с трудом выдержал ее печальный взгляд. Казалось, Светлана вот-вот заплачет, но ее глаза оставались сухими.

– Если то, что ты мне рассказал – правда…

– Это правда.

– …то ты действительно исчезнешь, если я не сделаю того, что должна сделать. Хотя, мне и трудно поверить во всю эту историю.

– Ты никому ничего не должна. Я здесь чужой, меня не должно здесь быть. И буду я существовать или нет – это не имеет ровным счетом никакого значения.

– Для меня имеет. Я не хочу быть причиной твоей смерти.

– Ты понимаешь, как глупо это звучит? – горько усмехнулся Борис. – Я еще даже не родился.

– Пусть так, но я сделаю то, что должна. И не только для тебя, но и для себя самой. Тебе, возможно, тяжело будет понять, но на эту работу я положила всю свою сознательную жизнь. И если от нее в будущем людям будет польза…

– От нее есть польза. Люди смогли расселиться по новым мирам.

– И я увижу это?

– Конечно, этот момент наступит через двадцать один год, когда после тщательных и трудоемких исследований удастся доказать существование параллельных пространств и будет найдена возможность перемещаться между ними. Но этими исследованиями будешь заниматься не ты.

– Это неважно. Ты тогда сказал: осталось два дня.

– Уже осталось чуть больше полутора часов, – уточнил Борис, взглянув на часы.

– Тогда чего же мы ждем?! – спохватилась Светлана, порывисто вскакивая на ноги.

– Мы все равно ничего не успеем. Да это уже и не имеет значения, – отмахнулся Борис, откидываясь на спинку кресла и вытягивая ноги. – К тому же наше гениальное руководство обязательно припасло какой-нибудь запасной вариант. Я в этом уверен на все сто.

– А если нет? Послушай, я так не могу.

– А что мы можем сделать? Предположим, мы даже успеем доехать до твоего института, но кто тебя в него пропустит? Ты же уволилась. Да еще в твою лабораторию попасть надо.

– Что-нибудь придумаем, – решительно сказала Светлана. – Ну, вставай! Долго еще будешь сидеть?

– Не понимаю, зачем тебе лишние проблемы? – Борис нехотя поднялся из кресла, упираясь руками в подлокотники. – У тебя их и так выше крыши.

– Ты идешь? – продолжала настаивать Светлана.

– Да иду я, иду, – Борис вздохнул и поплелся в прихожую.

Наскоро одевшись – Светлана все время поторапливала Бориса, – они вышли из квартиры, и тут Борис хватился забытой им коробочки, переданную ему одним из членов его группы – Семякиным. Спешно вернувшись в квартиру, Борис впопыхах, на ощупь, отыскал коробочку на верхней полке с шапками в прихожей, и, сунув ее в карман, сбежал по лестнице, нагнав на нижней площадке Светлану.

Двигатель, запущенный удаленно с пульта, успел за это время немного прогреться, и Борис решил больше не ждать – время поджимало. Протерев тряпкой запотевшее изнутри стекло, он быстро развернулся у подъезда в два захода и вырулил со двора.

Всю дорогу ехали молча. Борис был абсолютно спокоен, но Светлана заметно нервничала и частенько искоса поглядывала на Бориса. Борис чувствовал, как она все время порывается ему что-то сказать, что-то очень важное и значительное, но почему-то не может этого сделать. Светлана лишь непрестанно теребила локон, свисавший у виска, наматывая его на палец. Борис почти физически ощущал, как в ней нарастает внутреннее напряжение. Хотелось успокоить женщину, сказать что-нибудь ободряющее, но подходящих к случаю слов не отыскивалось.

На улице заметно стемнело. Вдоль дороги зажглись фонари, залив все вокруг призрачно-белым светом. Борис включил фары.

До института оставалось минут пять езды.

– И что я должна буду сделать? – нарушила молчание Светлана, глядя куда-то вдаль сквозь лобовое стекло.

– Вставить вот это, – он вытащил из правого кармана коробочку и передал Светлане, –