Божественное безумие - Юлия Фирсанова

Принцесса кивнула богу романтики с прежней доброжелательностью, нисколько не пострадавшей от созерцания того, как милейший кузен обнимался со шлюхой, и предложила:

– У меня осталось еще одно несделанное дело, не хочешь составить компанию родственнице на прогулке, дорогой?

– С наслаждением, – без малейшего колебания, но с немалым удивлением согласился Лейм и, повинуясь кивку богини, вышел вслед за ней из залы, оставив братьев вкушать напитки и произносить тосты за здоровье и счастье переборовшего судьбу бога.

Элегор проводил их взглядом, однако напрашиваться в компанию не стал. Инстинкт подсказывал герцогу: что бы ни задумала нынче леди Ведьма, вряд ли в ее планы входило соблазнение кузена, а вот серьезный разговор без участия лезущих не в свое дело друзей вполне мог быть целью богини. Если так, то замечтавшегося Лейма ждало изрядное разочарование, а помня о новой реакции принца на огорчения, даже Лиенский не хотел бы попасть под горячую руку товарища. Что удивительно, в эту минуту мысли Элегора практически совпали с рассуждениями Нрэна, однако не все мыслили столь трезво.

– Куда это она его потащила? – неожиданно громко удивился в наступившей тишине Рик, покачиваясь между столом и диваном и пытаясь определить, чего именно ему хочется больше: взять еще одну бутылку или сесть.

– Неужто решила немедленно проверить, каков стал малыш в скачках? – ревниво ухмыльнулся изрядно поддатый, а потому особенно циничный и острый на язык Джей и тут же резко дернулся от невидимой, но весьма звонкой пощечины. Удар оставил на его щеке наливающийся яркой краской след.

– Кажется, ты ошибся, – с полуулыбкой резюмировал Энтиор, любуясь темно-красным вином в хрустальном бокале.

– Пожалуй, – принц потер горящую огнем щеку, но его раскаяние уже не интересовало богиню.

Взяв Лейма за руку, Элия на секунду приостановилась, выбирая направление, и вместе с кузеном исчезла из королевского замка. В весьма далеком от Лоуленда мире, на набережной, еще не успевшей просохнуть после летнего ливня, у террасы маленького, почти пустого в утренний час ресторанчика, появились мужчина и женщина.

Вдохнув соленый и удивительно чистый воздух, богиня улыбнулась Лейму и, указав пальцем на одинокую фигуру, сгорбившуюся над чашкой горячего кофе за дальним столом на террасе, сказала:

– Нам туда.

Принц нахмурился, пытаясь понять, что именно кажется ему таким удивительно знакомым в этом мужчине. Но прежде чем свет узнавания озарил сознание бога, Элия уже подвела его к столику и опустилась на один из двух свободных стульев. Лейм сел на другой.

– Я пришла, как обещала, дядюшка, – промолвила богиня, ее рука на секунду коснулась руки раннего посетителя кафе.

Тот поднял склоненную голову, и Лейм ахнул. Перед ним был отец. Безразлично затуманенный взгляд «покойного» родителя мигом стал острее ножа. Он прошелся по сыну, будто взрезая его плоть и душу, изучая, как препарат под микроскопом. Это длилось не более минуты, а потом Моувэлль расслабил напряженные плечи, и тень улыбки скользнула по его губам.

– У нас получилось, – констатировала Элия.

– Да, – пораженно промолвил Моувэлль, совершенно забыв про стынущий кофе, в безнадежной попытке соблазна источающий ароматы корицы, гвоздики и кардамона. – Приговор больше не властен над ним.

– Вот и отлично, значит, вы сможете пообщаться без помех, история должна быть рассказана из первых уст, а я, пожалуй, пойду, – встала принцесса с плетеного стула. – Ах да, чуть не забыла, дядюшка, завтра мы собираемся на Олонезе, ты обязательно должен прийти, дело семейное.

– Я Жнец, девочка, потому давно никому ничего не должен, кроме самого Творца, – горько поправил племянницу мужчина и отвел взгляд от потрясенно молчащего сына. Одно дело узнать, что твой давно похороненный папка жив, и совсем другое – столкнуться с ним нос к носу вот так, запросто, за столиком кафе.

– Вот именно, кроме. Посоветуйся со своим внутренним чувством истины, – намекнула принцесса. – Почувствуй, должен ли ты принять мое приглашение.

Моувэлль на секунду прикрыл веки, сверяясь с «внутренним компасом», безукоризненно действующим у Служителей Творца, нахмурился и выпалил, буравя взглядом Элию:

– Это невозможно…

– Но это так, – рассмеялась богиня, рассчитавшая верно: чутье Жнеца, ведомого высшей из всех воль, обязывало Моувэлля откликнуться на зов принцессы и явиться туда, где речь пойдет о Колоде и его месте в ней. – А значит, до встречи!

Махнув ошеломленно взирающим на нее родичам рукой, Элия быстрым шагом вышла с террасы, у самых дверей она еще успела поймать чуть заспанную официантку в синем форменном платьице и сказать:

– Джентльмены просили еще горячего кофе и миндальных пирожных, тех, что с горчинкой. У вас ведь есть такие?

– Да, леди, – девушка присела в коротком реверансе.

– Отлично, – золотая монетка перекочевала в ладошку официантки, и та поспешно шмыгнула в ресторанчик, чтобы побыстрее выполнить поручение.

Элия пошла по набережной, любуясь тихо шуршащим морем, чьи волны, не торопясь, облизывали усыпанный галькой берег. Богиня была весьма довольна: все получилось, Лейму больше не грозила опасность пасть от руки отца, Колода Либастьяна и семья стали полнее, а будущее манило обещанием еще более интересных событий и находок…

Особняку принцессы Элии в столице развеселого Олонеза, скрытому за магической оградой, защищающей от досужих взоров, в очередной раз суждено было стать местом паломничества лоулендцев. Сильф Зиф, мажордом ее высочества, позаботившись о желаниях хозяйки, удалился, а более никого, не считая самой богини и одного гостя, в комнатах не было.

Ровно в назначенный час портал между мирами распахнулся, и из него на площадку перед зданием веселой шумной толпой вывалились принцы Лоуленда. Галдя, отпуская похабные шуточки, распевая хором неприличные песни, боги кое-как (не все твердо стояли на ногах) вписались в двустворчатые двери особняка, где их встречала богиня любви с игриво-гостеприимной улыбкой на устах. Черно-стальное шикарное платье не скрывало пленительных форм, волосы, сколотые драгоценной заколкой с россыпью бриллиантов, струились по плечам, притягивая взоры.

Двери захлопнулись, едва впустив гостей, и отрезали все привычные звуки. Если бы кто-то смог последовать за лоулендцами, его ждало бы сильнейшее потрясение. Едва двери закрылись, как шутки, смех, а заодно и игривые приветственные крики в адрес владелицы особняка смолкли словно по волшебству. С лица Элии исчез малейший намек на обещанное сладострастное развлечение. От пьяного веселья не осталось и следа, словно врата обладали протрезвляющим эффектом. Но куда вернее было иное: представление перед дверями было от начала до конца разыграно на публику.

Теперь любой наблюдатель смог бы с чистой совестью доложить, что лоулендцы прибыли к сестре продолжить праздник и лучше оставить гуляк в покое. Так, между прочим, поступил и Источник Лоуленда – ломиться сквозь защиту Силам и в голову не пришло.