Дело о сорока разбойниках - Юлия Нелидова

Вот уж какой бедовый, а еще вроде как принц. Может, не понравилось начальству, что он за тигром в горы в поход отправился? Хоть и был тот удачным.

Тогда атаман ведь купился, как дитя, давно ходил за Ульяной и просил, мол, научи тоже так с тигром, чтобы он слушался, все хотел власти над Юлбарсом, а она ему говорит в шутку: надо халатами обменяться и тогда тигр, чуя запах своего хозяина, станет как шелк. Глупый атаман поверил, заставил Ульяну снять с себя всю свою одежду. Ульяна рассердилась, но одежду отдала, а ночью украдкой порох разбойникам подмочила и с тигром в горы ушла. Обошла Большой Чимган кругом, встречным чабанам про атамана и поведала – пусть неповадно станет негодяю. Потом преспокойно сошла вниз, тигра – на пустошь, к Чирчику отпустила, сама в Ташкент махнула.

Иноземцеву она про Чимган рассказала, когда уже воротилась, когда дело было сделано. Пыталась мягко прозондировать доктора, прежде понять – одобрит ли он такой поступок. Да тот опять волнениями стал исходить, пришлось плюнуть, исчезнуть. Плохо ему становилось от ее идей. Решила – все, пока солдаты ее бандитов не истребят, пока тигру хозяина не найдет, не станет тревожить доктора.

Банду успешно разгромили, но тигра не обнаружили, выставили тогда, негодяи, вместо живого легендарного Юлбарса тигриную шкуру. Что отчасти было правдой – Ульяна этим маневром тоже пользовалась: тигриную шкуру на плечи накидывала, в потемках и суматохе полосатого пятна для всеобщего страха было достаточно, особенно в городах, куда зверя заводить опасно. Потом в окрестностях Ташкента устроили настоящую охоту на тигра, о которой никто из жителей ведать не ведал, все тайно сделали. Пришлось спешно бежать обратно в Ахалтекинскую степь. А про особую договоренность, что градоначальник имел с теми, кто в гостях у Захо был, Ульяна узнала слишком поздно, когда Иноземцев сражался с умалишенным Дунканом.

Зато как удачно получилось отомстить всем, кто Ивана Несторовича дурачком выставить пытался. Он ведь за себя постоять совсем не умеет. Прибыла как раз Ульяна обратно в Ташкент, чтобы ко князеву дворцу подобраться, да ему о Юлбарсе бесхозном слово молвить, а тут на те – Иноземцева в который раз крайним во всей истории сделали. Думала: «Эх, закачу ташкентцам цыганочку с выходом, чтоб знали, как доктора ее обижать». Но только не успела.

Да. Вовсе не Ульяна была причиной такой чудесной, яркой и незабываемой мести, а сама Природа. Природа заставила Дункана в полной мере ощутить, каково это – носить бремя безумца, приятны ли смирительные одежды.

А точнее, Юлбарс сему поспособствовал.

Дело в том, что тигры, ну или твари, живущие в их шерсти, являются переносчиками какой-то странной лихорадки, которая, судя по тому, какой Иноземцев удивленный ходил, еще учеными не открыта. Лихорадка эта сопровождается сильной ломотой в теле, горячкой, сыпью с болезненными шишками, но проходит через пять дней, у того, кто похилее здоровьем, – через семь. Ульяна сама ее перенесла, когда только Юлбарса тигренком нашла, а потом и вся ее разудалая банда, друг за другом переболели, один даже помер, что случилось на глазах у Иноземцева. Иван Несторович некстати очнулся и машинально к телу бросился, врач в нем вместе с ним, видать, тоже проснулся. Насилу Ульяна его остановила, пришлось больно дернуть за плечо, чтобы тот сознание потерял, руки не марал, не заразился неприятной болезнью, и без того одной ногой в могиле пребывал.

А не заболел он, как и все гости Захо, потому что питал безумную страсть к чистым рубашкам и формалину, который едва ли по ведру в день на себя расходовал. Ульяна над его страстью потешалась, а вышло, что это его и уберегло и от эпидемии холеры, и от неведомой лихорадки.

Что до Барсакельмеса… Ну понравилось ей это словечко, живенькое такое, таинственное, загадочное, на всех ужас навевающее. И перевод какой? Пойдешь и не вернешься! Прямо надпись на афише, ни дать ни взять. А он бросился этот остров искать. Ну соврала маленько, не на Барсакельмес отвела, а в пещеру близ Кап-Кутана, какая, собственно, разница. Кап-Кутан – не столь таинственно звучит.

Тогда ведь до Амударьи добрались, на ялик краденое сложили, и назад надо было, иначе помер бы Иван Несторович, совсем в себя не приходил, бредил про пещеру Али-Бабы и сокровища. Кто ж знал, что после этого он так в свои собственные сны поверит, что отправится проверять их правдивость. Словам волшебной пери поверил по старой привычке. Зато если бы сдать опять задумал, то уж точно сие это у него не вышло. Вот бы удивились вновь ищейки, прискакав на остров и не найдя там ни единой пещеры, не то что сокровищ.

Ничего, Иван Несторович еще спасибо скажет, ведь ящиками с песком и ядовитыми гадюками удалось переправить во Францию уже почти все золотые безделки, которые Ульяна на самом деле нашла на дне озера своего тайника. Все это она отправляла почтой по адресу – «Французская Ривьера, предместье Марселя», в небольшой домишко, который Натали Жановна в приданое дядюшке отписала. После смерти супруга певица туда и намеревалась сбежать, если б не арестовали. А домик хороший, вот и пригодился.

Змеи в ящиках сначала были гарантом того, что дорогой в песке никто копаться не вздумает, потом благополучно дохли, а золото оставалось ждать.

Пру-у-у! Вот наконец-то и станция; поезд стоит, слава богу, дождались, вагон товарный успели прицепить. Сейчас господа пассажиры насмотрятся на спящего тигра с перевязанными толстой веревкой лапами, и поедем.

Пассажиры, предусмотрительно оповещенные словоохотливым проводником, уже повысыпали из вагонов и окружили разноцветный фургон Ульяны. Она слезла с козел, сняла цилиндр, сделала два театральных взмаха, воскликнула свое любимое: «Алле-ап!» и приоткрыла брезент. Внутри фургона был целый зоопарк. Тут и болонки ютились с белой шерсткой и алыми ошейниками, и клетка с кроликами стояла, в углу с колпачком на голове спал ястреб-тювик, а прямо на грубо склоченных ящиках со змеями лежал тигр. Он глубоко дышал, грозно вверх-вниз вздымалась его сильная грудная клетка. Ульяна бесстрашно похлопала его по полосатому боку, толпа дружно ахнула.

Все пришли поглядеть, а Иноземцева не было.

Но тот наконец все же вышел из вагона, насилу поспевая за своим маленьким туземным приемышем – мальчик едва не тащил доктора за руку. Недовольный, серьезный-то какой в своем длинном, военном сюртуке, аж зубы свел, брови нахмурил от важности. Чопорно к фургону подошел, взглянул сначала на тигра, скривился, потом поднял глаза, скользнул коротким отсутствующим взглядом по лицу Ульяны. Та успела чуть приподнять свой цилиндр, продолжая ожидающе улыбаться, склонила коротко стриженую голову в поклоне, но он не узнал ее и отвернулся. Крепко сжал руку ребенка и повел было его обратно, однако, сделав два шага, вдруг остановился. Стал как вкопанный.

«Узнал, узнал!» – внутренне возликовала Ульяна, глядя, как доктор медленно наконец развернулся, обратив к ней лицо с расширившимися от изумления глазами.