Ричард Длинные Руки - грандпринц - Гай Юлий Орловский

В ладонях медленно затихает пульсирующая боль. Сердце колотится так, что слышу только непрерывную дробь в груди по ребрам, дыхание сперло, не могу оторвать взгляд от распростертого тела чародея у моих ног.

Оно странно съежилось, усохло, почти скелет, обтянутый сухой пергаментного цвета кожей. Семьсот лет, вспомнил я, так вот как должен был выглядеть без магии.

Краем глаза увидел метнувшуюся к выходу тень. Огромный палач, делая вид, что он бедный кролик, огромными скачками понесся по лестнице к двери.

Я проревел:

— Что? Бежать?.. От меня?

Красная пелена перекрыла взор, затем очень быстро перешла в темную. Я ослеп, но все равно куда-то остервенело бежал, люто рубился, прыгал, перекатывался через голову, принимал удары и раздавал их щедро, чувствуя, как они становятся все сокрушительнее, и под ними рушится нечто огромное и ранее несокрушимое.

А затем на смену тьме пришла чернота, но я еще чувствовал, что сладострастно уничтожаю нечто огромное и враждебное…

Сперва я ощутил, что меня перекатывает что-то могучее и горячее, а лишь потом сообразил, что, наверное, жив. Открыл глаза сразу, словно веки только что были, а потом исчезли, отпихнул обеими руками огромную морду Бобика, заслоняющую весь мир.

В сторонке фыркнул, приветствуя, арбогастр. Я вскочил, чувствуя, что переполнен звериной энергией и вот-вот взорвусь, если хоть что-нибудь не сломаю…

Оглянулся и дрогнул. На месте огромной величественной башни громоздятся безобразные руины из сцепленных блоков, обломков перекрытий, лестниц, колонн, кусков стен с чудом уцелевшими окнами, но еще больше разбитых в щебенку чудовищной силой каменных глыб.

Не осталось даже основания башни, только оскаленные зубы камней, словно некий великан нанес сбоку удар палицей, размером со скалу, и башню просто снесло, как соломенный домик.

Внизу у подножья испуганно всхрапнула лошадь. Крестьянин на санях-розвальнях откинулся назад, натягивая вожжи, испуганная конячка остановилась на дороге, огибающей холм.

Крестьянин поднялся на ноги, прокричал:

— Как же вы все это здорово!.. Господи, спаси мою душу, что не верил в мощь странствующих рыцарей, что служат даме… а также Господу! Я привел из деревни забитых свиней на кухню, а тут вы как начали… Я сразу смекнул, чем кончится, и то еле удрал.

Я помахал ему рукой.

— А что… это я сделал?

Он воскликнул:

— А кто же еще?.. Это вы в благородном дворянском гневе… Наверное, изволили ехать прямо, а этот замок дорогу загородил…

Я начал спускаться к дороге, арбогастр с меланхоличным видом, насмотрелся, дескать, и не такого, плелся сзади, зато Бобик вырвался вперед, обежал вокруг саней с лошадью, что даже закрыла глаза, чтобы не упасть в обморок от ужаса.

Крестьянин смотрел с восторгом, рот до ушей, глаза горят, как факелы.

— Сэр! — вскричал он. — Никто не поверит, когда расскажу!.. Придется посылать сюда, пусть посмотрят на развалины!

Я спросил с опаской:

— Это точно я развалил?

— Точно, — заверил он. — Еще и перебили всех!

Я пробормотал с испугом:

— Всех… это кого?

— Сперва палачей и помощников, — ответил он с готовностью, — потом всякую челядь, закончили вроде бы поварами, но я уже не смотрел, бежал к выходу… Да все правильно, раз пошли служить темному колдуну, то сами виноваты!.. Господи, как же вы здорово прикидывались слабеньким и беспомощным!.. Как всех одурачили…

— Ага, — сказал я слабым голосом, — ну да, прикидывался, а как же… Надо же вот… ну я и… А что? Как вышло?

Он воскликнул в восторге:

— Я чуть не лопнул!.. Это такое, что даже не знаю… Вы же в благородной ярости разнесли там все! И как красиво!.. Такие глыбы расшвыривали!.. А как ухватили главного палача за ногу и били его телом о стену, пока оно не стало плоским, как кленовый лист!.. А кровищи, кровищи!..

— Что, — спросил я слабо, — много… что ли?

— Много? — переспросил он. — Да целый ручей побежал, когда вы перебили не только стражников, но и челядь!.. Я такой красоты еще не видел!.. Теперь разве что в счастливых снах… Зато в любой таверне мне за рассказ будут подносить бесплатно пиво!

Я отмахнулся все так же слабо.

— Ладно тебе…

Он воскликнул:

— Но, сэр… как вы все-таки колдуна сумели? Это же самый сильный из всех темных магов!.. А темный, говорят, всегда сильнее светлых… А вы же светлый, да?

Я пробормотал:

— Ну, если говорить абстрактно, то как бы да, в обобщенном смысле…

— Сэр?

Я пояснил:

— У меня половина души светлая, а вторая — черная!.. Нет, не темная, а черная. Потому смог однажды одолеть даже Темного Бога. А тот, думаю, был посильнее этой мыши. Я сильнее темных настолько же, насколько чернота страшнее темноты.

Улыбка покинула его лицо, я видел, как очень быстро начинает бледнеть, а на меня смотрит уже не с восторгом, а ужасом.

Я с трудом заставил губы раздвинуться.

— Не трусь… Мы же люди? А у кого не так?.. Только у большинства света и тьмы как кот наплакал. А у меня вот…

— Океаны, — прошептал он, зябко передернул плечами, сказал жалобно: — И как с таким жить?

— Растить светлую, — сказал я твердо. — Темная и сама растет, как на дрожжах. И тогда, возможно, темная не захватит тебя целиком. Ладно, иди и не греши! А то видишь, как это все заканчивается…

Арбогастр подошел и повернулся боком. Я вспрыгнул в седло, не касаясь ни стремени, ни холки, звериная сила все еще бурлит и просит выхода, сейчас бы еще одну башню вдрызг, а то и две…

Изменений в себе никак не чувствую, хотя колдун сказал, что все, что умею, станет его собственностью. Наверное, сейчас все, что было его, стало моим?

Интересно, что именно… Какая-нибудь мелкая хрень, а если грешки, то самые примитивные, ибо сами люди пока что простенькие, даже нагрешить как следует не могут.

Я могу. Я очень многое что могу.

Но не все, что человек может, можно.

— Вперед, — сказал я Бобику. — На север. Никуда и ни на что не отвлекаемся. Вперед!

Оставалось острое сожаление, что там на самом дне холма из каменных развалин остался доспех Нимврода. Отыскать его было бы непросто, ту чашу наверняка опрокинули, а тяжелая вода стекла в щель, а то и вовсе ушла в глубины земли.

Сейчас же я, несмотря на бурлящую вроде бы энергию, все же выложился весь в странном неистовстве… хотя как ни называй его странным, но я-то знаю, что это Темный Бог пробудился, когда мои защитные силы иссякли.