Форс-ажурные обстоятельства - Валентина Андреева

– Значит, тебя перехватили на улице, – задумчиво произнесла я.

– Ну да. Какая-то женщина высунулась из машины с просьбой подсказать, как проехать к универсаму. Мне было по пути. Она предложила подвезти. А так как я торопилась… Что было потом, плохо помню. Очнулась уже на цепи. Только зря они надеялись что-то от меня получить. Ни я, ни Шурик не помнили код.

Шурик, естественно, забеспокоился – на звонки же я не отвечала. Он понял, что со мной не все в порядке и восстановил в памяти мой лепет про пиджак. Затем приехал к Ксюхе и прямо объяснил ситуацию. Та ахнула. К тому времени хоть и в трауре была, но начала «прозревать». Буйков, оказывается, знал, где мы живем. Как-то Ксению Львовну к нам подвозил. Словом, Ксения наведалась в квартиру, взяла мой мобильник. Вместе с Шуриком они нашли Иринин номер телефона и тут же послали сообщение насчет пиджака. Родиону Тимофеевичу о случившемся решили ничего не говорить, пока не вернут деньги.

– Замечательно! – восхитилась я. – В результате после нашего с Натальей визита к нему в деревню он позвонил жене, вытряхнул из нее сведения об отсутствии рядом с ней Мишурика и заподозрил вас с Сашей, а также любимую племянницу Ксюшу в предательстве и меркантильности. Ну и решил действовать самостоятельно.

– Не думали, что так получится. Хотели, как лучше. Надо было сразу ему правду сказать. Что было дальше, вы знаете.

– Тс-с-с, – прижала я палец к губам. – Сматываемся! – До ушей отчетливо донесся скрежет поворачиваемого в замке ключа. Вот что значит потеря бдительности! На сей раз это не просто проехать три раза подряд свою остановку на метро или другом общественном транспорте.

Мы с Наташкой буквально вспорхнули с места и через секунду уже бесшумно прикрыли за собой дверь в комнату, заставив потесниться подслушивающего Кочнева.

Входная дверь тихо закрылась, послышался звук шагов по направлению к кухне и звонкий голос вошедшей:

– Ну привет! А я к тебе с хорошей новостью. Сейчас освобожу от наручников. Но прежде хочу пояснить: я исчезну, а тебе придется пока остаться здесь. Если, конечно, хочешь, чтобы тебя без напряга освободили. Дверь за собой я закрою на ключ. Минут через десять позвонит Горшков. Если скажешь ему какие-то правильные, известные только вам слова, еще через десять минут он явится сюда. Ну а если не скажешь или скажешь что-нибудь не то, останешься сидеть здесь взаперти. До лучших времен. Тебе все понятно?

– Да.

– Очень хорошо. А ты случайно не знаешь, где ключ от наручников?

– Не-ет, твой приятель всегда приходил с ними.

– Наверное, в комнате.

– Стой! – заорала Майка. – Я прекрасно себя чувствую в наручниках. Как-то, знаешь, привыкла.

– Мазохистка, что ли? Не говори глупостей. Я пошутила. Сейчас принесу ключ.

Из коридора донесся звук приближающихся шагов. Нас с Наташкой от двери как ветром сдуло. Зря ругают смежную планировку комнат. Иногда она бывает очень удобна. Следом за нами в спальню скользнул Саша. Родион Тимофеевич из нее вообще не вылезал, откинувшись на спинку кресла, молчаливо сочувствовал племяннице, мирно дрыхнувшей на кровати.

Из спальни выходили в обратно пропорциональной последовательности. Первым вылетел Кочнев, за ним мы с Наташкой. Родион Тимофеевич так и не сдвинулся с места. Честно говоря, мы на него особо внимания не обратили. Скрывать свое присутствие в квартире уже не было смысла. Сорвавшаяся с цепи и громко ругающаяся Майка первым делом рванула в туалет. Наша троица рассыпалась в коридоре. Мы с Наташкой, не сговариваясь, оказались на посту у входной двери. Кочнев влетел на кухню. Этот момент был отмечен душераздирающим визгом. Наташка зажала уши руками и крепко зажмурилась, а я только поморщилась, руки были заняты. Я ими пыталась закрыть замок. Он в меру сил сопротивлялся, поскольку уже был закрыт.

Визг резко оборвался. Следом за ним донесся страшный рев Кочнева:

– Кто ты такая?! Ах ты!..

– Будь я на ее месте, ни за что бы не призналась! – доверительно шепнула я Наташке. – Так заорал! Собственное имя забудешь, зато согласишься с любым из предлагаемых вариантов или со всеми сразу. Без разницы. Даже здесь, на своем месте, готова обозваться хоть Дурындой Александровной, хоть Александром Дурындовичем. Странная тишина. Такое впечатление, что в квартире ни души.

– Что ты прошипела?! Придушил? – Наташка, наконец, отняла ладони от ушей и с испугом посмотрела в конец коридора, куда я заглянуть не решилась. – Мама дорогая! – Испуг сменился удивлением, высокая степень концентрации которого требовала времени на осмысление. – О! Все живы.

Мне было хорошо известно имя той, что визжала на кухне, но объяснить это Александру я не успела. Из спальни вылетела разъяренная Ксюха и потребовала прекратить разборки – дяде плохо. На мой взгляд, просто замечательно, что она не заглянула на кухню. Достаточно и одного нервного дяди.

В суматохе никто не понял, что надрывается чей-то мобильник. Я вовремя сообразила, что мое участие в общей неразберихе только осложнит обстановку. Веселенькая мелодия удачно подходила к всеобщей беготне в поисках сердечного средства, оказавшегося у Родиона Тимофеевича прямо под боком, иными словами, в боковом кармане пиджака. Затем сразу три человека – Наташка, Александр и Майка, успевшая вылететь из туалета и удачно вписаться в суету, носились за водой. Никто не обращал внимания на «смену караула» – прикованную наручниками к трубе женщину. Тем более что она сгруппировалась в нечто непонятное. Женщина-змея. Живая сапа.

Честно говоря, я уверовала в то, что всему этому марафону конца и края не будет. Гонцы сталкивались друг с другом на разных точках маршрута, расплескивали воду и, чертыхаясь, неслись обратно. Мне это изрядно надоело – никак не могла пробраться к мобильнику. Пожалуй, ему тоже надоело трезвонить, как в пустыне, ибо он смолк. Как по команде участники гонки сошли с беговой дорожки.

– Это у дяди на нервной почве. Здоров как бык! Только на днях его в больницу таскали, ЭКГ делали, – рассудительно заметила Наташка, на всякий случай удерживая за рукав Майку. А может, просто сама за нее держалась. – Родиону Тимофеевичу надо просто прилечь и отдохнуть. Тем более что племянница кровать освободила. Сердечные боли на нервной почве сходны с сердечными болями, вызванными патологией.

Подруга оставила Майкин рукав в покое, подтолкнула ее к мужу, заявив, что в наше время надо держаться поближе друг к другу, и, таким образом освободив себе дорогу, направилась на помощь Ксении. Уже из спальни до нас донесся ее уверенный голос, которым она призывала Родиона не маяться дурью. Наталья в зародыше подавила попытку племянницы встать на защиту самочувствия дяди. Единственный аргумент «А ну, дуй отсюда!» подействовал безотказно.

Растрепанная Ксения Львовна выскочила из спальни как раз в тот момент, когда на кухне снова запел мобильник. Пока остальные прислушивались к мелодии и осознавали сам факт звонка, я сбегала за телефоном. Сунув его в руку Майке, ловко отразила попытку Александра перехватить аппарат. Майка ответила на звонок, вопросительно уставившись на меня.