Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей - Кирилл Резников

Если мужчина желал познакомиться с девушкой или дамой, то он действовал через одну из ее прислужниц, выступавших в роли посредниц. С помощью прислужницы, поклонник передавал избраннице письмо, в которое обязательно входило пятистрочное стихотворение-танка, рассказывающее о его чувствах. Например, такое:

Получившая письмо обсуждала его с родственницами и доверенными служанками. Достойному она посылала ответные стихи – не слишком обнадеживающие. Некоторое время шла переписка, затем, если стороны не испытывали разочарования, мужчина наносил визит избраннице. Несколько раз он посещал ее дом, переговариваясь с ней через прислужницу, затем, после обмена новыми письмами, получал возможность беседовать с предметом своей страсти через занавес. … Наконец, наступало сближение. Здесь были свои сложности. Дело в том, что внутреннее пространство японских домов разделялось ширмами и экранами из расписного шелка или бумаги. Вся жизнь происходила практически на виду и на слуху обитателей дома, включая прислужниц и слуг. Приходя к женщине, мужчине следовало соблюдать предельную осторожность, чтобы не привлечь внимания дворни. Придворная дама Сэй Сёнагон делится впечатлениями:

Любовнику следовало уйти на рассвете, как можно раньше, пока дом погружен в сон. При расставании нет незначительных мелочей. Сэй Сёнагон пишет по этому поводу:

Вернувшись со свидания, следовало немедленно – «пока не просохла роса» – написать стихотворное любовное послание своей даме. Не отправить такое послание – значит, оскорбить возлюбленную. От женщины требовались тонкость чувств, нежность и мягкость. По словам Мурасаки Сикибу, автора «Повести о Гэндзи», женщина должна уметь завоевывать благосклонность своим поведением и добротой:

Идиллия влюбленных имела оборотную сторону. Писательница Ольга Чигиринская вносит трезвую нотку в представления, что скрывалось за куртуазными романами той изысканной эпохи. Она обратила внимание на большое число изнасилований в хэйанских повестях об изысканной любви:

Чигиринская объясняет этот парадокс тем, что в культуре Хэйан женщина является объектом вожделения: «Любить женщину для хэйанского аристократа означает желать ее в физическом смысле». Если же люди любят друга по переписке или, в лучшем случае, общаясь через занавеску, то объектом вожделения становится не конкретная женщина, а женщина «вообще». Отсюда – случаи изнасилования любой женщины, оказавшейся за занавеской, куда проник поклонник – не только «объекта страсти», но ее сестры, служанки. Причем, при полном молчании потерпевшей: «… женщины никогда не возмущались. Они предпочитали подвергнуться изнасилованию тайно, нежели позвать на помощь – и объявить тем самым о своем позоре. Позор в таких ситуациях падал только на женщину».[194]

Любовные похождения хэйянских аристократов не ограничивались женщинами: мальчики тоже привлекали благосклонное внимание. Так Гэндзи, «Сияющий принц», увлекался женщинами, но бывали случаи, когда он предпочитал брата сестре:

С конца Х в. власть императорского двора стала ослабевать. Управление провинциями перешло в руки феодалов, купивших чиновничьи должности, но превратившихся в наследственных властителей. Ослабление центральной власти привело к набору феодалами частных армий и междоусобным войнам. С XII по конец XVI в. в Японии почти постоянно шли войны – от мелких стычек до гражданских войн за пост правителя страны – сёгуна. Главным участниками войн были самураи. Об их происхождении нет общего мнения. Одни историки считают, что самураи выходцы из крестьян, сменивших мотыгу на меч. Другие видят в них потомков разорившихся аристократов. Скорее всего, самураи произошли из разных слоев общества. Как бы то ни было, самураи сложились в сословие служилых людей (самурай – «тот, кто служит»), но в отличие от московских детей боярских, служивших не государю, а крупным феодалам. В этом, самураи похожи на европейских рыцарей. Много общего с рыцарями у них и в других отношениях. Те и другие мастерски владели оружием, были храбрыми и преданными сюзерену. И самураи, и рыцари соблюдали кодекс чести, не боялись трудностей и презирали торговлю.