Папандокс - Юлия Фирсанова

– Все-таки это был портал! – восторженно поделился мыслью с сестрой Дэн, вставая на ноги, поднимая и отряхивая сестренку. – И мы где-то на тайном пути к храму. Темно, как у негра в… Хм, ладно, не будем об интимном. Как думаешь, Свет, если мы распакуем подношение Крисату и подсветим им себе дорогу, это не посчитают кощунством?

– Не знаю, – вздохнула сестра, потирая болящее после энергичного дерганья запястье. – Ты тоже, как Горат, чувствовал, что остальным опасно с нами идти?

– Чтоб я знал, – пожал плечами Дэн. – У тебя после посвящения Ирната медицинская картотека разворачивается, а у меня будто какой дополнительный контур для моментального обсчета и выдачи результата включается. Где-то внутри сработало, тренькнуло: оптимально уходить вдвоем – я тебя и дернул. Лучше уж перебдеть, чем недобдеть. Я как-то к дядьке привязался, да и все остальные, – айтишник немного смутился, – мне нравятся.

– Бельташ, – подсказала Света, замечавшая, как братец украдкой любуется рыцарем смерти. Та, между прочим, тоже порой кидала на парня взгляды, которые можно было трактовать и как присмотр за подшефным, и как некую смутную симпатию. Когда очень долго была мертвой, сложновато, наверное, начинать заново испытывать живые чувства, а уж их идентифицировать и подавно.

– Ну да, я болван! Меча в руке дольше получаса не удержу, в поединке с ней тут же сложусь, да и она мертвячка, а все равно классная. Мечом я орудовать непременно научусь! Вархет-то – мир магический, значит, все можно, особенно если мы богов вернем, – развел руками Денис, в отличие от сестры с неизменным оптимизмом смотрящий в будущее.

Он сгрузил рюкзак на ровный каменный пол – не плиты, а сплошной, гладкий, будто проплавленный в недрах хребта при столь высокой температуре, что не нуждался в шлифовке.

Артефактный светильник дядюшка уложил в рюкзак племянника. Свете достались другие, нетяжелые, но относительно хрупкие предметы, которые требовали бережной транспортировки. Цветок живой и сладкое озерцо, к примеру, беспечному парню никто не доверил. Пока Денис копался, собаки терпеливо ждали и работали подсветкой.

– Подожди, – возглас Светы прервал затянувшийся процесс поиска. Почему-то даже уложенные по порядку и со всем тщанием предметы, оказавшись в сумке брата, всегда перемешивались между собой мгновенно, будто переползали с места на место в произвольном порядке.

– Чего? – отвлекся Дэн.

– Кажется, светлеет, – засомневалась девушка в собственных словах и ощущениях.

Вскинув голову, брат подтвердил:

– Ага, светлеет. Наверное, магические фотоэлементы от нас подзарядились и заработали.

Пусть темнота не исчезла, скорее обернулась сумерками, но такими, в которых с легкостью можно различить дорогу. Тем паче дорогу по совершенно пустому, лишенному как препятствий, так и религиозных украшений тоннелю.

– Знаешь, Свет, – возвращая рюкзак за спину, объявил Дэн, – мне кажется, это не дорога паломников, а черный ход для своих, поэтому все так голо и утилитарно. Нет, я на декор, ковровую дорожку и фанфары не претендую, просто мысли вслух.

– Возможно, гончие знают, куда идти. Если тут разные дороги, нас все равно проведут по нужной, – предположила сестра, машинально погладив ближайшего пса. Зеленоглазый вильнул хвостом и, осторожно прихватив рукав зубами, потянул девушку за собой.

– Двинули, раньше сядем, раньше выйдем, – повторил любимую присказку парень, нацепил заново рюкзак и, насвистывая, потопал вперед. Туда, куда посылали жрецов ушедшие боги.

После яркого неба, щедрых солнечных лучей и свежего ветра, норовящего забраться куда не следует, на дороге было темновато, зато, несомненно, тепло. Последнее послужило лишним поводом поверить в Денискину версию. Скажем, в подвале дома, где жило семейство Керготов, всегда было душновато и тепло настолько, что картошку приходилось хранить в гараже. В подвале она, зараза, обзаводилась ростками еще до конца осени.

Светка шагала, томясь смутными недобрыми предчувствиями, невнятными опасениями и болью в намятых за три часа горного перехода руках. Пусть ноша была невелика, но лямки успели оттянуть плечи. Как-то в переноске тяжестей на расстояние девушка не была большой докой. Продуктовый супермаркет находился в доме через дорогу, потому качать мышцы систематически не получалось. Да и брат для переноски грузов оказывался рядом частенько.

Оптимист Дэн шел вперед, громко распевая одну из любимых Светкиных и совершенно неуместную в темном коридоре под горой песню: «Если с другом вышел в путь, веселей дорога…»

Особого веселья и бодрости песня сестре певца не принесла, но чуть-чуть настороженность развеяла. Пожалуй, стоило поблагодарить Дэна за выбор репертуара, а то ведь мог затянуть что-нибудь заунывное, вроде «Похоронной песни Боромиру», которую выучил на спор с приятелем. Скорбный речитатив тогда довел-таки Свету до ручки, и доучивать шедевр мастера братец ушел в парк, чтобы не вводить сестру во искушение применить сковороду как ударный инструмент.

Равномерно серые тени в равномерно широком коридоре скрадывали время и расстояние. Сколько они прошли и как долго длился переход, ни один из них наверняка сказать не мог. Черный ход кончился провалом в, как логично было предположить, черноту. Собачки бойко прыгнули вперед, показывая дорогу и подавая сигнал о безопасности нового помещения.

С подсветкой из трех пар разноцветных глаз Света и Дэн шагнули куда-то и замерли. Правильно сделали. Стоило молодым жрецам оказаться внутри, как черный ход исчез, будто его и не было, а рассеянным светом зажегся сам камень громадного храма. Это воистину оказался храм Восьми, состоящий, словно гигантский цветок, из лепестков-храмов, назначенных каждому божеству, чье величественное изваяние украшало основание каждого лепестка. Статуи богов из цветного камня казались почти живыми, и все они выглядели не раскрашенными в разные цвета однотипными болванками, а истинными произведениями гения-скульптора.

Денис и Света сразу узнали крылатого Ирната, красотку Алхой, закутанного в плащ Зебата с черным посохом, но остальных… Увы, их-то попаданцам прежде видеть ни в снах, ни наяву не доводилось. И именно это могло стать проблемой, о которой, как оно обычно и бывает с проблемами, никто заранее не подумал.

Храм-цветок имел сердцевину, к которой сходила лестница от черного хода. В центре культового сооружения имелся гигантский алтарь в форме круглого стола, по краю которого стояли невысокие чаши. Каждая чаша напротив храма своего бога.

Самый глупый и неосведомленный о ходе ритуала жрец мог логически предположить – раскладывать принесенные богам дары надо в предназначенные для них чаши. Да вот беда, ни на одной из емкостей прежние пользователи не удосужились нацарапать инициал бога.

– Что-то мне это все русскую рулетку напомнило, а, Свет? Что, интересно, будет, если мы подарочек не туда сунем? – поскреб за ухом по примеру дядьки Денис.

– Мне не интересно, – сразу открестилась от намека на опасный эксперимент девушка. – Давай-ка лучше все хорошенько осмотрим и поточнее определим, где для какого бога чаша, чтобы не ошибиться.