Целуй и танцуй. В поисках любви в Буэнос-Айресе - Марина Палмер

Однако я набрала вес! Все из-за шоколадных пирожных с орехами в Нью-Йорке! Проклятие! Просто не представляю, как я смогу влезть в платье. К тому же я не решила, пришивать ли на него блестки.

P.S. Забыла упомянуть. То выступление, на котором он должен был выйти с Флоренсией, так и не состоялось. Интересно почему?

20 апреля 2001 года

Я прибыла намного раньше назначенного времени, чтобы не толкаться с толпой народа. А еще мне хотелось занять очередь и обеспечить нам лучшие номера. Моя мысль действительно оказалась вполне разумный, поскольку очередь довольно скоро превратилась в огромного питона, который змеился по двум лестничным пролетам прямо в танцевальный зал, откуда снова выползал, чтобы продолжить свой путь к закрытым дверям зала для просмотра. К тому времени как приехал Густаво, половина Буэнос-Айреса уже была там, надеясь попытать удачу. Все делали упражнения на растяжку и посылали друг другу воздушные поцелуи, растягивались и «целовались», растягивались снова… Какая насквозь фальшивая атмосфера! Все просто умирают от страха и готовы уничтожить друг друга за возможность выступать на самом известном шоу танго в мире, и все-таки пытаются делать вид, будто зашли на обычную коктейльную вечеринку и просто замечательно проводят время.

Густаво попытался скрыть, насколько сильно нервничает. Но он буквально позеленел, словно его вот-вот вытошнит. Казалось, наша очередь никогда не настанет, и это было хуже, нежели застрять в пробке. Чтобы убить время, я попросила Монику, которая официально еще считалась моим парикмахером (я простила ей «Виеджо Коррео»), сделать мне прическу. Мы расположились прямо посреди лестницы. Она уже причесала меня и нанесла гель на волосы, и теперь дергала и тянула их в разные стороны, в то время как танцоры протискивались мимо нас вверх по лестнице (Пока Еще Питающие Надежды Ребята) и снова спускались вниз (Уже Получившие Отставку). Наконец я решила, что абсолютно готова. Каждый волосок сбрызнут лаком и уложен, губы накрашены, а на ресницы несколько раз нанесена водостойкая тушь.

Да, Густаво выбрал весьма подходящий момент, для того чтобы заявить: «Понимаешь, я сдал студию в аренду одной паре. Мне казалось, к этому времени мы уже закончим. Кроме меня, их никто впустить не может, поэтому придется ненадолго отойти. Но не волнуйся. Я скоро вернусь. Чао!» И убежал — так быстро, что я не успела даже глазом моргнуть. Хотя мне бы в любом случае это не удалось, ибо ресницы мои покрывал такой густой слой туши, что я могла лишь тупо глядеть на собеседника или то место, где он только что стоял. И тут голос объявил: «Сейчас мы сделаем небольшой перерыв на обед. А все оставшиеся танцоры, пожалуйста, подойдите к столу рядом со входом в зал и возьмите номер, под которым вы выступите на вечернем прогоне». Мне показалось, то был голос ангела.

Я вернулась домой и позвонила Густаво, чтобы рассказать о нашей удаче. Решила, что сейчас не стоит заниматься такой глупостью, как выяснять причину его побега. Не слишком подходящее время. Лучше подождать, пока все закончится, а пока сосредоточиться на главном. Я рассказала, что нас повторно вызвали в четыре часа, и мы договорились встретиться на лестнице.

Ровно в четыре часа я пришла туда, заново наложив помаду, накрасившись и сбрызнув волосы лаком. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать. Ждать очень долго. Конечно же, я подозревала об этом с самого начала. И теперь я невольно начала задаваться мыслью, а с какого именно момента мне все было известно? Может быть, когда он убежал? Или еще раньше? С того самого утра, когда я заметила выражение ужаса на его лице, или задолго до этого? Может, с того часа, когда он рассказал мне о конкурсе и я почувствовала, что он колеблется и его обуревают сомнения? Нет, я знала еще раньше. Когда приходила к нему заниматься и мы по полчаса искали одну какую-нибудь кассету. Именно тогда мне и нужно было с воплем умчаться прочь, как теперь я задним числом понимаю. Но после драки кулаками не машут. И, если вспомнить еще одну пословицу, — что посеешь, то и пожнешь.

Придется доиграть свою роль в гротескной комедии ошибок до печального конца. И дело вовсе не в том, что у меня оставалась хоть какая-то надежда, ведь сегодня она умерла быстрой и безболезненной смертью. Но мне хотелось доставить себе удовольствие и узнать, чем же закончится вся эта история. Вот по какой причине я терпеливо стояла в очереди, которая, как создавалось у меня впечатление, каким-то таинственным образом все возрастала у самых своих истоков. Я попыталась скрыть, насколько унижена тем, как меня подставил партнер, и поэтому принялась шутливо рассказывать о случившемся всем своим друзьям из той же очереди — как настоящим, так И псевдо. Среди них оказалась и Флоренсия. Казалось, она не слишком удивлена, что Густаво разыграл трюк с исчезновением.

— Ты слышала о нашем ангажементе? — спросила она.

— Только то, что у вас что-то не сложилось.

— Оказалось, он умудрился перепутать даты. А потом, когда мы приехали, у нас возникли трения с организаторами. И нам намекнули, что попытаются впихнуть нас куда-нибудь, но я не собиралась терпеть такие унижения. Я просто ушла. Только послушай, он все-таки танцевал! С какой-то девицей, которую подобрал прямо там, на месте! Можешь себе представить?

К сожалению, я могла себе это представить.

Мы посмеялись над общим несчастьем, оказавшись между тем намного ближе к залу, где проходил конкурс, который мог стать нашим Священным Граалем.

И вдруг я услышала, как голос того же ангела, что я слышала прежде, объявил: «У нас осталось время только на три выступления. Те, кто не успел сегодня показать свое мастерство, могут прийти в воскресенье. Три последних номера, что будут танцевать…» И мой номер в числе названных. В распоряжении была лишь доля секунды, чтобы принять решение. И я сказала себе: «К черту! Буду танцевать одна, в понедельник!» И отдала свой номер Флоренсии. Ей ужасно хотелось поскорее положить конец ожиданию. А я, уже второй раз за день, вышла из здания, бормоча: «Я еще вернусь!»

21 апреля 2001 года

Густаво позвонил мне в то самое время, когда я еще стояла в очереди, и оставил сообщение на автоответчике. Его голос звучал робко. Сегодня я наконец-то удосужилась перезвонить ему.

— Я заснул… — Вот так алиби! За этим последовал еще более превосходный пассаж: — Так какое ты приготовила мне наказание?

Именно тогда я поняла наконец, к какому типу мужских особей он относится. Он оказался одним из маменькиных сыночков, которых возбуждает, когда их шлепают. Для них совершать нехорошие поступки — единственный способ привлечь внимание женщин. Конечно же, таких извращенцев следует лишь пожалеть. Однако у меня нет никакого желания перекидывать его через колени и стегать ремнем. Ни за что не пойду на такое, пусть даже это означает, что я его окончательно потеряю.

У меня не было ни одной идеи, как можно отреагировать на весь этот жалкий лепет, поэтому я просто проинформировала его о своем решении выступить на конкурсе без партнера.

— Так ты не дашь мне еще один шанс? — спросил он.