Ни слова о деньгах - Наталия Левитина

– Ещё раз здесь появитесь – убью без разговоров прямо в приёмном покое, – предупредила она Петренко. – Сколько нервов я на вас потратила!

Во-вторых, она написала заявление на отпуск. Всего на две недели – но и это было невиданным событием.

Зураб Константинович, прочитав подсунутую ему бумагу, удивлённо поднял глаза и уставился на Елену. Четыре года она работала, как заведённая, не давала себе ни на минуту расслабиться, передохнуть – чтобы не думать, не вспоминать.

– Да, вот так, – ответила Елена на безмолвный вопрос Зураба Константиновича. – Почему-то вдруг захотелось.

– Куда-то поедешь?

– Нет. Просто дома отдохну. Да и много всяких дел накопилось.

Она уже знала, как проведёт эти две недели. Квартира после генеральной уборки сияла чистотой. И можно заняться самыми простыми девчачьими делами: сходить в салон и сделать стрижку, записаться на аппаратный педикюр, прогуляться по магазинам одежды – сто лет там не была.

…Елена свернула к подъезду и вдруг остановилась как вкопанная.

На скамейке у крыльца сидел Андрей, нахохлившийся и основательно посиневший от холода.

– Здрасте, – удивлённо произнесла Елена Борисовна. – Ты откуда тут взялся?

– Здрасте, – недовольно ответил синий юноша. – Почему так долго? Я уже три часа здесь мёрзну.

У него зуб на зуб не попадал. Вчера он разобрал по винтику новый, вернее старый, «жигулёнок», и к Елене ему пришлось ехать на маршрутке. Иначе он мог бы греться в машине, дожидаясь возвращения врача.

– Быстро домой! – безапелляционно приказала Елена. – Ещё не хватало тебе заболеть. Мало ты в больнице лежал?

– Я вообще-то к тебе приехал. И домой не собираюсь, – заявил Андрей. – Пойдём, что мы у подъезда топчемся, как подростки?

– Ты и есть подросток!

– Да ладно, перестань.

– Боже мой, у тебя губы фиолетовые.

– Я ужасно замёрз! – сокрушённо пожаловался парень.

Елена Борисовна нерешительно смотрела на него. Она вспомнила о ритуале Древнего Рима: к ногам императора клали младенца, и если отец поднимал ребёнка на руки – значит, признавал своим.

Елена Борисовна поняла: если сейчас она сдастся и пустит Андрея в дом, то ей уже не отделаться от настырного юноши.

Она ещё немного помедлила. Сил не было видеть, как он дрожит от холода.

– Хорошо, – согласилась она. – Согреешься, выпьешь чаю. А потом я вызову тебе такси. И до свидания.

– Договорились. Выпьем чаю. А там посмотрим.

* * *

Паша повернул ключ в зажигании, мотор загудел. Автомобиль стал осторожно выезжать с заставленной до отказа парковки перед торгово-развлекательным комплексом. Тут они провели едва ли не целый день – сходили на мультфильм, затарились в магазинах, поиграли в боулинг.

Паша включил «дворники» – с неба летел невесомый дождик, всё таяло, машины на выезде с парковки буксовали в снежном месиве.

Сзади болтали, не переставая, близнецы. Справа, на пассажирском сиденье, устраивалась поудобнее и пристёгивала ремень красивая длинноволосая блондинка.

– Поехали? – заискивающим тоном спросила она. – Детки, хватит тарахтеть!

– Пусть тарахтят, чем они тебе мешают?

– Завезёшь нас домой, а потом? Поедешь к себе? Или тебе ещё надо на работу?

Паша пропустил мимо ушей вопросы спутницы, оставил их без ответа. У него для неё были собственные:

– Почему ты вчера не свозила детей в бассейн? – спросил он. – Я не смог, а ты и рада. В результате пропустили тренировку.

– Па-а-ашенька, – капризно протянула блондинка. – У меня была серьёзная косметологическая процедура. Я за месяц записывалась! Вместо бассейна мальчишки отлично потусовались в детском клубе. Правда, зайчики?

– Правда! – прокричали сзади пацаны.

– Процедура! – буркнул Паша. – А ещё… Ты оставила их дома одних!

– Но всего лишь на полчаса, Паш! Они и не заметили, нет, серьёзно!

– Ты не имела права запирать в квартире пятилетних детей.

– Ничего ведь не случилось.

– А могло и случиться! Ты безответственная, легкомысленная мамаша.

– Прости, милый, я больше не буду! Честное слово!

– Ты только себя послушай. Ты говоришь, как маленький ребёнок… «Я больше не буду, честное слово»…

– Не придирайся! Я раскаиваюсь. А ты… Ты в последнее время стал каким-то диким! Что с тобой происходит? Тебя словно подменили! Ты злой, раздражительный… У тебя проблемы на работе?

– Нет.

– А что тогда?

– Ничего, – хмуро ответил Паша.

На некоторое время они прекратили перепалку. Тишину разбавлял шум мотора и детское воркование на заднем сиденье.

– Пашенька, а ты не забыл… Мне же гостиницу и билеты надо оплатить. Чем дальше, тем дороже будет.

– Я помню.

– А сейчас самое подходящее время. Из Парижа до Марселя нашла билеты по тридцать евро. Классно, правда? Распродажа!

– Ясно.

– А когда денег дашь?

– Завтра утром тебе оставлю, – буркнул Паша.

– Спасибо. Ты самый лучший в мире братик!

* * *

Даша в нерешительности застыла на краю гигантской лужи, прикидывая, бросаться ли вплавь или всё же как-то обойти. Тонны великолепного белого снега, выпавшего позавчера, превратились в ледяную серую жижу. Город заливало потоками воды. Солнце играло и искрилось в падающих с крыш каплях, сверкало в мутных ручейках, бегущих отовсюду.

– Даша? Даша Кольцова? – окликнули её.

Даша обернулась и увидела Татьяну Дмитриевну, школьную учительницу русского языка.

– Как давно мы с тобой не виделись!

– Вы в какую сторону? Давайте, я помогу вам сумку донести, – предложила Даша.

– Ой, спасибо. Если тебе не трудно. Я что-то набрала продуктов и теперь еле иду.

Они двинулись вдоль кромки лужи, понимая, что форсировать импровизированный Ла-Манш не удастся, надо идти в обход. Тут же завязалась оживлённая беседа. Дарья испытывала стыд – она совсем забыла старую учительницу, не поздравляла с праздниками, не справлялась о здоровье. И встречу выпускников тоже пропустила.

Татьяна Дмитриевна возбуждённо отчитывалась, рассказывала бывшей ученице об одноклассниках.

– А Павла Калинина помнишь?

– Мы с ним недавно виделись, – грустно пробормотала Даша. – Он славный.

– И по-прежнему в тебя влюблён?

– Что значит – по-прежнему?

– В школе Павлик по тебе с ума сходил!