Гвардеец Гора - Джон Норман

Раздались негромкие аплодисменты в адрес девушки и неясные голоса одобрения. Обувь была снята правильно.

Теперь она поднялась на ноги и стояла перед нами, но на этот раз босая.

Девушка снова подняла руку к левому боку и расстегнула застежку там, под левой рукой, затем другую, ниже, и еще одну на бедре. Затем она сняла короткую, похожую на комбинацию одежду и бросила ее в сторону.

— Ах! — воскликнули сразу несколько человек.

— Интересно, — заметил Глико.

— Предполагается, что одежда, которую вы теперь видите на ней, — пояснил я, — представляет типичное нижнее белье земной женщины.

— Понимаю, — отозвался Глико.

Бюстгальтер был находчиво заменен мягким белым шелком. Ее красота, нежная и как бы протестующая, против этого ограничения, напряглась под щелком. К тому же шелк был перекручен и завязан у нее между грудей, что подчеркивало нежные контуры. Трусики также имитировались при помощи белого шелка, который узким прямоугольником дважды был обернут вокруг бедер и подвернут на талии. Конечно, нижняя часть не была закрыта шелком. Горианской девушке-рабыне не разрешается прикрывать свои интимные места без разрешения хозяина.

Кроме этих двух нарядов, предназначенных, соответственно, напоминать бюстгальтер и трусики, на ней все еще был легкий узкий белый шарф, скрученный и два раза обернутый вокруг шеи, с переброшенными через левое плечо концами.

Затем девушка под музыку откинула голову назад и завела руки за шею, подняв их высоко, при этом ее грудь тоже поднялась красиво, напрягшись на мгновение, затем она, слегка покачиваясь, расстегнула крючки на облегающем плотном шелке.

Наши глаза встретились.

Шелк был отброшен в сторону.

— Великолепно, — сказал Глико.

Затем она коснулась белого шарфа на своем горле и под музыку размотала его на один оборот. Она красиво потянула его с горла и грациозно отбросила в сторону. Теперь на ней, конечно, обнаружился плотно пригнанный, сверкающий ошейник рабыни.

Она подняла голову и пальцами нежно указала на ошейник.

Она стояла перед нами — босая, полуобнаженная, одетая в ошейник рабыни.

Раздались горианские аплодисменты и шум одобрения. Ее представление понравилось.

Наши глаза снова встретились.

Потом она правой рукой коснулась талии и освободила подвернутый кусок шелка, который закрывал ее бедра. Медленно и красиво, под музыку, двумя руками она размотала шелк и бросила его на изразцы.

— Великолепно! — воскликнул Глико.

Рабыня поползла ко мне на четвереньках, смиренно опустив голову. Потом она, достигнув меня, опустилась на живот и, вытянув правую руку, коснулась моего колена. Она подняла голову.

— Ты — мой господин, — произнесла она, — а я твоя рабыня, и я люблю тебя!

— Великолепно! — сказал Глико. — Великолепно!

Те, кто сидел за столом, включая даже рабынь, Флоренс и Пегги, не удержались от аплодисментов. Ширли, рабыня Амилиана, тоже аплодировала.

Я взял маленькую рабыню за плечи и, повернув немного на бок, притянул к себе. Я посмотрел в ее глаза. Она тяжело дышала. Чувства захлестнули ее. Ее глаза умоляюще смотрели на меня.

Соблазнительная рабыня Амилиана снова занялась лампами, на этот раз восстановив первоначальное освещение.

Я еще ближе привлек к себе рабыню и снова стал рассматривать ее, глубоко заглядывая в глаза. Я никогда раньше не подозревал, что она будет вести себя так. Я, конечно, особо наказал Лоле, что эту девушку следует включить в развлечение, но никогда я не ожидал увидеть подобную естественность и красоту. То, что девушка прислуживала при подаче десерта в демонстративных цепях, само по себе вполне удовлетворило меня. Проинформированная Лолой, что она должна стать частью развлечения, девушка, без сомнения, сама предложила и разработала представление, конечно поддержанное Лолой. О многих вещах, таких, например, как ресторан, Лола не могла ничего знать. Идея представления, так же как и его детали, должно быть, были целиком придуманы моей маленькой темноволосой рабыней. Это был самый красивый подарок, который она преподнесла мне.

Теперь в комнате было восстановлено обычное освещение. Затушенная свеча и белая ткань были убраны. Я видел, как Флоренс, покраснев, сидя на коленях позади Майлза из Вонда, кусает край его туники и держится руками за его бедра.

— Отодвинься, рабыня, — велел он ей.

— Да, господин, — всхлипнула она.

Она была возбуждена представлением темноволосой рабыни. Я заметил, что Пегги, в своей белой тунике, тоже покраснела. Она глубоко дышала. Казалось, она не может оторвать взгляд от Каллимаха.

Я взглянул в глаза маленькой рабыни. Она умоляюще смотрела на меня.

— Господин, — прошептала она.

— Пора подавать ликеры, рабыня, — обратился к ней я.

— Да, господин, — шепнула она, потом поднялась и поспешила на кухню.

— Рабыня, — позвал я ее.

— Да, господин, — ответила она, оборачиваясь и опускаясь на колени.

— Прислуживай в таком виде, как сейчас, — велел я.

— Да, господин, — ответила она и, поднявшись, повернулась и поспешила на кухню, чтобы там помочь Лоле и рабыне Амилиана.

Флоренс что-то сказала шепотом.

— Молчи, рабыня, — проговорил Майлз из Вонда.

— Да, господин.

— Она не одна, — заметил Тасдрон, указывая большим пальцем на Пегги, которая, пунцово покраснев, опустила голову, отведя взгляд от Каллимаха.

— Ах! — сказал Глико. — Ликеры!

Первой из кухни, неся поднос, вышла соблазнительная рабыня Амилиана. За ней с подносом шла маленькая темноволосая рабыня. Спустя мгновение обе уже прислуживали. Мягкость ошейника темноволосой рабыни хорошо гармонировала с металлом подноса и маленькими разноцветными стаканами и бутылками на нем. Нередко во время горианской трапезы, где не присутствуют свободные женщины, одна или несколько рабынь прислуживают обнаженными. Во время трапезы попроще какой-нибудь гость, если его одолеет желание, сможет воспользоваться нагой девушкой.

— Свободная женщина! — внезапно воскликнул удивленный Глико.

Я улыбнулся.

Из кухни появилась женщина в маскирующей мантии. Мужчины, все, кроме меня, как один вскочили на ноги, потому что горианские мужчины встают, когда свободная женщина входит в комнату.

Соблазнительная рабыня Амилиана быстро опустилась на колени, стараясь сделаться как можно меньше, прижав голову к полу. Маленькая темноволосая рабыня тоже быстро встала на колени, также опуская голову к полу. К тому же она дрожала, пытаясь прикрыть свою наготу руками. Пегги и Флоренс тоже низко, к самому полу нагнули головы. Как я мог заметить, рабыни страшно боятся свободных женщин.