Большая книга приключений для чемпионов и чемпионок (сборник) - Вера Иванова

Урлов был уверен, что своим предложением поставил Марфу в тупик, и уже приготовился продолжить свое выступление.

Но она не торопилась покидать сцену.

– Нижний, говоришь? – Девочка засучила рукава и подвернула правую штанину. – Ну, давай попробуем нижний!

То, что последовало потом, очевидцы еще долго передавали из уст в уста. И показывали кадры, снятые на мобильники, – представление, разыгранное Марфой на сцене, было достойно самого лучшего шоу. Резко опустившись на пол, она вошла в стайл. Несколько оборотов вокруг упертой в пол руки – и вот она, сгруппировавшись, перекатилась на спину – это был уже пауэр мув.

– Гелик! – ахнул зал, узнав один из элементов нижнего брейка.

– Черепашка!

– Свайп!

Публика неистовствовала. Словно черпая энергию зала, Марфа расходилась все больше и больше. Каждый новый элемент встречался восторженным ревом, свистом и топотом – еще бы, не часто удается увидеть такое: девчонка танцует нижний брейк не хуже парня! За несколько минут своего пребывания на сцене Марфа обзавелась целым залом поклонников. Если бы она тут же, сразу после танца, объявила о создании студии, у нее не было бы отбоя от желающих. Но ее это не интересовало. Достаточно было угрюмого, мрачного взгляда Урлова, которым тот одарил ее, уходя. И трагического лица Хряка, раздающего деньги обратно.

Одиннадцать дней, прошедших после контрольной и Марфиного триумфа, ознаменовались некоторыми важными событиями. Закончился учебный год, для выпускников прозвенел последний звонок. Аглая выиграла очередную олимпиаду, получив в награду ноутбук. Со дня на день ожидался приезд третьей сестры – Алевтины, а вот мама Димона задерживалась.

Но, кроме радостных событий, были и печальные. Разговор Светляка с Димоном оказался безрезультатным, предложение позаниматься перед экзаменом би-бой воспринял в штыки – впрочем, так он относился теперь к любым попыткам ребят восстановить дружбу.

– Отвали, – сказал он Светляку. – И больше не появляйся, понял?

Для самого Димона время перед первыми в жизни экзаменами пролетело как в угаре. Забыв про учебники, он слонялся по клубам и дискотекам, пытаясь залить коктейлями мучившее его чувство собственной неполноценности.

По традиции, экзаменационная сессия в девятых классах начиналась письменным экзаменом по алгебре. Ранним утром первого июня сонные ученики собрались в актовом зале, чтобы продемонстрировать накопленные за девять лет знания. Нельзя сказать, чтобы эта перспектива радовала школьников – лишь немногие выглядели безмятежными и спокойными, большинство же не скрывали озабоченности. То и дело они вздрагивали и инстинктивно хватались за карманы, в которых были спрятаны драгоценные шпаргалки.

Изобретательность «поколения пепси» не знала предела. Организатору соревнований «Самый хитрый списывающий» пришлось бы нелегко – такого полета фантазии родители нынешних школьников и представить себе не могли. Устаревшие способы написания шпаргалок давно ушли в прошлое. В арсенале современных учеников были новейшие технические средства, от ксероксов и принтеров до мобильных телефонов и айфонов. Тексты контрольных и экзаменационных работ мгновенно передавались из одного конца страны в другой по Интернету, в Интернет же загонялись ответы и образцы сочинений.

Но бдительность учителей тоже шла в ногу с прогрессом: с сотовыми телефонами ученики до экзаменов не допускались, при входе в зал каждый подвергался досмотру, за подозрительными велось особое наблюдение.

Признанным мастером изъятия шпаргалок был Сыч. То и дело слышался его торжествующий голос:

– Лучков, сними куртку. Что это у тебя карманы так оттопырены? Да вынимай, вынимай свою рукопись, не стесняйся! Она тебе сегодня больше не понадобится.

– Самарцева, а что это у тебя за прическа сегодня? Где к экзаменам готовилась? В парикмахерской? Дорогая укладка? Хотела сделать мне сюрприз? Да, действительно! Тут у тебя целое состояние. Батюшки, вся программа за девять классов уместилась! На лазерном принтере выводила? На струйном? Ну, теперь это не важно.

Горка шпаргалок на столе перед Сычем росла, а лишенные поддержки и перспективы экзаменующиеся занимали свои места. Оставалось надеяться только на «ботаников», которые все свои знания держали в голове.

Димон был «обезврежен» Сычом одним из первых – учитель сразу же вычислил его шпаргалки, спрятанные в кроссовках. «Рентген у него, что ли, вместо глаз?» – с досадой подумал парень. Поколебавшись, он нацелился на местечко около Светляка – гордость пришлось зажать в кулак, теперь только этот предатель мог ему помочь. Но едва Димон, получив экзаменационные листы, направился к облюбованному местечку, дорогу ему преградила Аглая.

– Занято! – прошипела она, усаживаясь рядом со Светляком. – Ищи себе другое место!

«Змея! – подумал Димон. – И здесь влезла».

Он огляделся – свободных мест было немного, и все вдалеке от Светляка, на первых партах, под самым носом у экзаменационной комиссии. Однако делать было нечего – Димон пошел вперед и сел как раз напротив Сыча.

– Ну что, Утехин? Готовы пошевелить мозгами? – весело приветствовал его учитель.

«Это уже было! – с тоской подумал Димон. – Все то же самое. Китайские иероглифы на доске, противная ухмылка Сыча. Когда же это было? Ах, да, на административной контрольной…» Оставалась последняя надежда – попытаться законтачить со Светляком. Он не откажет, ведь тогда, на контрольной, выручил же его! Но как, как передать записку?

Решение пришло само собой. На столе перед Сычом и остальными членами комиссии стояли вазы с цветами и лежали стопки экзаменационных листов. Едва взглянув на свисающую почти до пола бахрому зеленой скатерти, Димон понял, что ему нужно делать…

Ровно полчаса он строчил, как никогда: нужно было побыстрее исписать листы для черновиков. Он несколько раз переписывал условие задачи, зачеркивал и начинал писать заново. Сюда же добавились обрывки мелькающих в глубине сознания формул, правил – что-то, вероятно, из физики или из химии, но это было неважно, главное – побыстрее заполнить все свободное пространство. А на последней странице Димон написал послание Светляку.

Пораженный небывалой активностью своего худшего ученика, Сыч почти не отводил от него взгляда. «Чудо! – было написано в изумленных глазах учителя. – Свершилось чудо! Утехин научился считать!»

Но вот наконец Димон расправился со всеми экзаменационными листками и получил полное право взять новые. Изобразив на лице радостный энтузиазм, он вскочил и не разбирая дороги рванулся к учительскому столу. Однако по дороге споткнулся о ножку парты и со всего размаху полетел вперед. Пытаясь удержать равновесие, он ухватился за край стола, но руки соскользнули и вцепились в бахрому. Падая, он дернул скатерть на себя, и все, что стояло и лежало на столе, полетело на пол.

– Утехин! С вами все в порядке? – бросился к Димону учитель. Остальные члены комиссии тоже вышли из-за стола и теперь растерянно топтались среди осколков.