Госпожа его сердца - Дженнифер Деламир

Это соответствовало действительности. Одним из самых горьких сожалений Лиззи было то, что ее отец умер, когда она находилась в Австралии.

– Деньги хранились в специальном фонде – на случай если тебя смогут отыскать.

– Он откладывал для меня деньги? – недоверчиво спросила Лиззи.

– Да. Несмотря на то, как все это выглядело, он очень заботился о тебе.

Сердце Лиззи в волнении подпрыгнуло – ее отец и в самом деле о ней заботился! Возможно, его мрачный вид в тот день, когда они случайно столкнулись, говорил не об отвращении, а скорее о тоске по невозможности растить свою дочь самому, о горечи вынужденного решения отдать ребенка на воспитание чужому человеку.

Леди Торнборо пристально посмотрела на нее:

– Полагаю, ты потребуешь деньги, не так ли?

Лиззи с трудом удалось сформулировать ответ. Все это время она притворялась наследницей чужого состояния, не зная, что имела право претендовать на свое собственное. Мысль о ежегодной ренте казалась заманчивой, но ее беспокоило и кое-что еще…

– Как я могу пойти на это сейчас, после всего произошедшего? Мне пришлось бы всем раскрыть правду о том, как я обманывала вас и лондонское общество.

– Конечно же ты боишься последствий.

– Нет. Я готова принять позор и осуждение, я его заслуживаю. Но как при этом можно избежать скандала для вас? Вот моя главная забота.

Леди Торнборо улыбнулась.

– Нам весьма на руку твои травмы, моя дорогая. В медицинском заключении доктора Лейтона будет написано, что после дорожного происшествия ты страдала редкой формой амнезии. Все вокруг принимали тебя за Рию, и ты сама поверила в это. Но после второго удара по голове к тебе благополучно вернулась память.

– Ей-богу, тетушка!.. – воскликнул Джеймс, хлопнув себя по колену. – Я в восторге от вашей изобретательности!

Лиззи с сомнением посмотрела на леди Торнборо:

– Думаете, кто-нибудь в это поверит?

Леди Торнборо с улыбкой кивнула:

– Мне – поверят. За моими плечами почти семьдесят лет, прожитых безукоризненно честно. Кроме того, у нас есть официальный диагноз доктора Лейтона. Никто не посмеет нам противоречить.

Джеймс щелкнул пальцами – будто продумывал стратегию какой-то игры.

– Мы должны также сказать, что после обнаружения ошибки нельзя было сразу открывать тебе правду – по крайней мере до тех пор, пока ты не встанешь на ноги и не окрепнешь. Мы боялись еще сильнее навредить твоей и так уже измученной психике.

– Замечательная идея, – весело сказала леди Торнборо.

– Но мы все равно навлечем позор на имя Торнборо, – настаивала Лиззи. – Ведь придется публично признать, что ваш сын, сэр Герберт…

– Очевидно, Герберт сам желал это признать, – со вздохом перебила леди Торнборо. – Я не могу сказать, что мне приятно давать обществу пищу для злословия, но сплетни возникнут неизбежно. Горькая правда в том, что скандал для нашей семьи не в новинку. Добавлю также, что все стороны, чья репутация задета этими обстоятельствами, уже мертвы. – Она протянула Лиззи руки и улыбнулась. – За исключением нас с тобой, разумеется.

Лиззи опустилась на колени возле кресла бабушки и взяла ее за руки.

– Я вижу только один выход, – вновь заговорила леди Торнборо. – Я хочу официально признать тебя своей внучкой, и тогда мы сможем получить твою годовую ренту. – Глядя на Джеймса, она добавила: – Но Роузвуд по-прежнему достается наследнику мужского пола. Этого я не могу изменить.

– Я приложу все усилия, чтобы позаботиться о поместье, тетушка, – заявил Джеймс. – Я знаю, вы не считаете меня вполне пригодным для этого, но я искренне желаю исправиться.

Леди Торнборо решительно проговорила:

– Будем надеяться, твои благие намерения не выветрятся со сменой погоды. Тебе есть чему у меня поучиться, но тебе лучше с этим поспешить, потому что я буду не вечно выполнять за тебя твои обязанности.

– Пожалуйста, не говорите так! – воскликнула Лиззи. – У нас впереди еще долгие годы вместе, я знаю!

Пожилая дама похлопала Лиззи по руке.

– Так вот, как я уже говорила, Роузвуд и доход с земель перейдет Джеймсу. А мои личные средства я планирую завещать тебе, дорогая.

Так неожиданно Лиззи стала наследницей огромного состояния. Она потянулась, чтобы крепко обнять свою бабушку, и от избытка чувств они обе еще долго не могли говорить.

– Любопытно, почему женщины всегда плачут, когда они счастливы? – подал голос Джеймс.

Лиззи выпрямилась и принялась утирать слезы. Теперь, когда первая волна радости прошла, ее мысли переключились на Джеффри.

– Это горькая радость, – сказала она. – Я безмерно благодарна вам за готовность сделать для меня так много. Но, конечно, лорд Сомервилл никогда не одобрит подобный план.

– Быть может, тебе стоит самой спросить у него, прежде чем делать выводы, – мудро заметила леди Торнборо.

Лиззи недоверчиво на нее посмотрела:

– Как же я могу это сделать? Он не выказывал никаких признаков желания общаться со мной.

Губы леди Торнборо расплылись в добродушной улыбке.

– На самом деле нет ничего проще. Он ждет тебя под старым дубом.

Осеннее небо было ярким и ясным. Лиззи почти бежала по дорожке, то есть шла так быстро, как только могли позволить ее многочисленные юбки и обувь, не пригодная для таких прогулок.

Она замедлила шаг и затаила дыхание, остановившись на вершине холма. Осмотревшись, увидела Джеффри, стоявшего у изгороди. Глядя в ее сторону, он улыбнулся и распахнул ей объятия.

Лиззи подбежала к нему, и он крепко обнял ее и прижал к груди.

Джеффри сейчас чувствовал себя по-настоящему счастливым. Просто держать ее в объятиях, без лжи и без барьеров между ними – это казалось величайшим чудом. Ведь он был так близок к тому, чтобы ее потерять…

– Лиззи, – прошептал он, – моя любимая Лиззи.

Она вздохнула у него на груди.

– Как прекрасно слышать, что ты зовешь меня моим настоящим именем. Я так долго была Рией, что уже не надеялась обрести собственное имя.

– Лиззи… – Он коснулся губами ее волос и тихо засмеялся.

– У меня такое смешное имя? – спросила она.

– Вовсе нет, милая. Я просто думал про себя, что роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет[3].

Она тоже рассмеялась.

– Знаешь, я люблю, когда мужчина немного поэт.

– Кроме того, – добавил Джеффри, – есть еще одна очень важная причина, по которой я так рад называть тебя Лиззи Пул. Это значит, что я могу просить тебя выйти за меня замуж. Выйдешь?