Фантазии офисной мышки - Наталья Александрова

Я попросила Сашу рассказать о себе, и он вздохнул.Заграничную стажировку пришлось прервать через год и вернуться, потому чтозаболела мама. А потом уже трудно было найти приличный контракт, да и тут схорошей работой по его специальности нелегко.

— Что мы все обо мне! — спохватился Саша. —Женя! Я должен просить у тебя прощения за все!

— Да брось ты! — абсолютно искренне ответилая. — Дело прошлое… я уж и забыла…

На самом деле, конечно, я ничего не забыла, просто пересталапридавать тому эпизоду большое значение. Но Саша меня удивил. Он говорил горячои долго. Он сказал, что очень переживал из-за случившегося — потом, после того,как прошло то наваждение, с сестрой. Он даже хотел мне написать, но побоялсядоверить такой важный вопрос бумаге или компьютеру. Для того чтобы объяснитьто, что тогда произошло, ему нужно было смотреть мне в глаза. Он твердо верил,что если бы тогда все случилось, как задумывалось, если бы я была с ним, тожизнь его сложилась бы по-другому.

Он был так убедителен, так крепко сжимал мою руку, что яневольно растрогалась. В душу тихонько, бочком закралась мысль, что не зря мывстретились именно сегодня, когда я решила порвать с прошлым и начать новуюжизнь с новой работой, с новым внешним обликом и новыми друзьями.

— Что мы здесь делаем? — Саша огляделся посторонам. — Давай пойдем ко мне! Нет, ты ничего не подумай… Мама будеточень рада тебя повидать.

Я согласилась, потому что он очень просил…

Они жили там же, в той же крошечной двухкомнатной квартиркев спальном районе. Тогда мне казалось, что обстановка обычная, как у всех.Теперь же глаз резанули бедность и убожество. Нет, конечно, в квартире былоприбрано, нигде ничего не валялось, не висела паутина на потолке, и окначистые, но полотенце на кухне — застирано едва ли не до дыр, занавескивылиняли, их давно пора сменить. Да и всю квартирку неплохо бы подновить…

Сашина мама Нонна Леонидовна очень сдала. Но мнеобрадовалась до слез, даже обняла и поцеловала. И тут же услала сына в магазин,чтобы купить что-нибудь к чаю. И пока я помогала ей накрывать на стол, онаподробно рассказывала, как долго болела, перенесла несколько операций, и какойСаша у нее замечательный сын — выходил ее, вытащил с того света. И вообще онумный и талантливый, вот только с работой у него не ладится, все времяпопадаются какие-то несимпатичные люди в коллективе, и начальство придирается…

Пришел Саша, и сели пить чай. Сервиз был тот же самый, я егоузнала. Как видно, Нонна Леонидовна берегла его как парадный. Теперь онавспомнила об обязанностях гостеприимной хозяйки и принялась расспрашивать меняо жизни. Стараясь избегать упоминаний о сестре, я рассказала, что живу в той жеквартире, что замуж не вышла и детей не заимела. Окончила институт, работала вбанке, но решила уволиться оттуда, чтобы оглядеться и поискать что-тоновенькое, а то скучно сидеть на одном месте.

— И сколько же ты получала в банке? — спросилиодновременно мать и сын.

Услышав мой честный ответ, Нонна Леонидовна схватилась засердце.

— И ты решила уволиться с такой хорошей работы?

Минут сорок она меня воспитывала, что нельзя быть такойбезответственной, пока Саша не прервал ее и не увел меня в свою комнату.

— Ты не сердись на маму, — сказал он, — онахочет как лучше. Разумеется, ты вправе сама решать по поводу работы…

Тут он снова тяжело вздохнул, потом обнял меня и поцеловал вщеку. Я мягко отстранилась. Не то чтобы я представила его в объятиях сестры иэто было невыносимо, просто в голове у меня роились отнюдь не любовные мысли.

Безусловно, Саша рад нашей встрече, он искренне хочет бытьсо мной. Возможно, он даже хочет на мне жениться. Но что я получу от такойперемены? Да ничего особенного. Перееду сюда, в эту крошечную квартирку, избанка увольняться и не подумаю, поскольку моя зарплата придется как нельзякстати. Все это мне знакомо. Я буду работать, и деньги станут уходить на житье,на ремонт квартиры, на лекарства для свекрови… Что же это получается? Своюродную маму я променяю на свекровь, а Тинку на чужого мужика? Кстати, я ужеговорила, что мама-то как раз человек абсолютно нетребовательный, всемдовольна, лишь бы телевизор не ломался. А Тинка хоть и вредная, но она мояродная племянница… И что же это такое — здоровый мужик, умный, образованный, неурод, не калека, а не может заработать на мало-мальски сносную жизнь для себя истарухи матери? У меня вон на шее четверо сидело — и то таких занавесок небыло! Точь-в-точь как моя сестрица — и то ей на работе не так, и это, иначальство придирается! Может, это какая-то особенная болезнь, и передается онаполовым путем? Ой, тогда мне отсюда срочно надо бежать, пока до постели дело недошло!

Вот именно. Что я все рассуждаю о деньгах да о занавесках,когда самое главное — я Сашу больше не люблю. Вот не нравится он мне никапельки!

Нет. Саша явно не мой случай. Может, попробовать закрутитьроман с майором Синицыным?

Едва наутро я открыла дверь пока еще своего кабинета,услышала по телефону голос Лидии Петровны:

— Евгения Николаевна, срочно зайдите к АнтонуСтепановичу!

Ага, подписал мое заявление и жаждет пожелать мне успехов в работе,только не в его банке. Я причесалась, подкрасила губы и отправилась начетвертый этаж.

— Пройдите в кабинет! — пригласила Лидиянейтральным голосом.

Антон Степанович сидел за своим огромным письменным столом ипросматривал какие-то бумаги. Он поднял голову на скрип двери, и лицо егоосветилось улыбкой:

— А, Женя! Молодец, что зашла!

Сегодня ничто не напоминало в этом чисто выбритом иаккуратно одетом деловом человеке ту жалкую личность, что пряталась у меня вшкафу. Все было забыто, как дурной сон.

И только я открыла рот, чтобы напомнить, что это он сам менявызвал, Карабас выскочил из-за стола и подбежал ко мне.

— Ты извини, что никак не мог найти время с тобойпоговорить… — бормотал он, — столько дел навалилось… Я разговаривал сЗаведонским… в банке нужна полная реорганизация… впрочем, тебе, наверное, этонеинтересно.

«Да уж, — подумала я, — реорганизовываться онибудут без меня».

— Вот хотел же поговорить с тобой после работы, вспокойном месте, — огорчился Карабас, — а то тут… Лидия Петровна,меня ни для кого нет! — рявкнул он в переговорник, потом потер лицо,усадил меня в кресло для посетителей и забегал по кабинету.

— Антон Степанович! — Я начала терять терпение.

— Да не перебивай ты! — крикнул он. — И такедва решился! В общем, так. Ты в банке больше работать не будешь!

Я и так это знала, но что-то подсказало мне промолчать.

— Твое место я отдал Ничипоренко — хороший парень,толковый работник…

— Я согласна с вашим мнением… но…