Черная эстафета - Владимир Васильев

Бот шел на досветовой, и ускорение все не спадало.

– Мы что, прыгать не будем? – спросил Павел, вертя головой. Пассажиры вели себя как при перелете с Ориона на Тахче – кто-то переговаривался, кто-то смотрел новости, кто-то сосредоточенно колотил по клавишам путевых терминалов, кто-то дремал, откинувшись в кресле, давешние ребята-физики азартно резались в чет-нечет, чем Неклюдова буквально умилили.

Никого особо не волновали маневры Роя. Никого особо не волновал погибший перевертыш. Эксперты-исследователи просто ждали возможности отработать положенные за вылет на задание премиальные, и вряд ли кто-нибудь собирался на отработке слишком усердствовать.

Рутина.

«Кстати, – подумал Павел. – Неизвестно еще, погиб тот перевертыш или нет. Может, там на борту вообще никого нет.»

Шеманихин, видимо проследив за взглядом Павла, снова поддакнул в унисон мыслям:

– Да-а-а-а… Народ расслабляется. Одни мы с тобой, идиоты, озабочены судьбами Галактики.

Павел усмехнулся:

– Не обращай внимания. Из ксенотехников тут только мы, а как относятся к чужим остальные – всем прекрасно известно.

Павел знал, что наиболее точный ответ на этот вопрос – никак не относятся. До лампочки остальным чужие. И обратное тоже большею частью справедливо.

– Ну и ладно, – Павла убаюкало постоянное легкое ускорение, и он протяжно зевнул. – Что зря теоретизировать. На месте все прояснится. Давай-ка, брат, поспим, а то вояки наши, точно тебе говорю, будут требовать сверхурочных работ. Не разоспишься.

– Давай, – скрепя сердце согласился Шеманихин. Видно было, что ему очень хочется поболтать.

Павлу действительно удалось заснуть, почти сразу.

Разбудил его финишный толчок – бот пристыковался к большому кораблю и, опять-таки по военной традиции, об удобстве пассажиров пилоты заботились мало. Когда бот ткнулся в конец стыковочного хобота, всех основательно встряхнуло.

– А… – Павел вскинулся, и тут же вспомнил где находится. – Что, уже?

– Уже, – подтвердил Шеманихин, отстегиваясь.

Бот опять-таки без всякой компенсации разгерметизировали: уши заложило из-за изменившегося давления. У открытого шлюза возник щуплый темнокожий лейтенантик.

– Господа ученые! – провозгласил он неожиданно зычным басом. – Прежде чем вас препроводят в жилой сектор, к вам хотел бы обратиться капитан «Вагранта» полковник Семен Куксевич. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Шеманихин еле слышно проворчал:

– Надо же! Наши вояки выучили слово «пожалуйста».

Павел не ответил на язвительное замечание коллеги. Он просто выудил из-под сидения тревожный чемоданчик и достал из верхнего багажника свою ультракрасную сумку.

«Значит, мы на „Вагранте“, – подумал он. – И, наверное, „Вагрант“ немедленно прыгнет куда-нибудь в укромный угол, с глаз долой. А потом еще раз. И еще – для верности. А возможно, что он будет беспрерывно прыгать. И это было бы самым умным, но – увы! – не стопроцентно безопасным решением.»

Крейсер совершил пульсацию еще до того, как исследователи дошагали до малого конференцзала. Странный миг раздвоенности представлялся не то смертью, не то перерождением. Павла всегда терзали сомнения – а он ли возникает вместе с кораблем в финишной сфере? Не абсолютная ли копия? Это казалось страшным и логичным. Оригинал исчезает, а копия, которой раньше просто не существовало, начинает считать себя истинным Павлом Неклюдовым. Хотя на самом деле настоящий Павел Неклюдов давным-давно канул в небытие после первого же в жизни икс-перехода.

Единственное, что утешало Павла – это мысль, что за пару лет человек полностью меняет атомарный состав тела. То есть, фактически становится собственной копией. Но тут хоть соблюдается постепенность. А икс-переход – мгновенен.

Вещи исследовательской группе предложили оставить в холле перед залом.

Капитан «Вагранта» оказался кряжистым краснолицым мужчиной лет тридцати пяти. Он словно бы состоял сплошь из прямых углов: квадратное лицо, квадратная челюсть, широченные обрубленные плечи. Квадратными были даже носки его офицерских туфель. При виде этого геометра притихли все, включая неугомонных физиков.

Павел и Шеманихин уселись с самого краю, поближе к выходу.

– Господа! Позвольте поприветствовать вас на борту крейсера «Вагрант».

Павел никак не мог отделаться от впечатления, что капитан не произносит речь, а строит из оброненных квадратных слов невидимую стену.

– Приказом командующего вооруженными силами Тахче генерала Титаренко на борту введено чрезвычайное положение. Каждому из вас приготовлены индивидуальные пакеты с заданием, которые будут вручены немедленно. Не буду распространяться о сути предстоящей работы: все, наверное, и так в курсе. В наши руки попала стратегически важная технология чужих и нам предстоит совершить попытку постичь принцип, на котором базируется функционирование трофея.

Шеманихин немедленно фыркнул:

– Могли бы мы были в состоянии постичь принцип, давно бы уже строили собственные приводы…

– Не пыли, Виталий, – одернул его Неклюдов.

– Итак… – из-за спины Куксевича вынырнул майор с изможденным лицом и вывалил на столик из архаичного саквояжа груду пластиковых конвертов. Капитан взял верхний. – Группа физики измененных состояний… Виктор Пасулько.

Один из физиков встал, ему передали конверт.

– Андрей Черкасов…

По рядам пополз второй конверт.

– Ференц Сантор…

Третий.

– Баграт Сайретдинов…

– Владимир Васильев…

– Майкл Кирьякиди…

Конверты расползались по залу.

– Инженерно-техническая группа. Рейнер Иствиг…

– Ольга Чусовитина…

– Манфред Кальтц…

– Ксенотехническая группа. Виталий Шеманихин…

– Павел Неклюдов…

Конверт был почти невесомым, и Павлу показалось, что основной вес приходится на здоровенную сургучную печать. Эта печать почему-то вызвала у Павла умиление и смутные ассоциации с ямщиками, голубиной почтой и плывущими по океанам бутылками с паническими записками внутри.

Из принципа он решил, что вскроет конверт не раньше, чем попадет в свою каюту.

Справедливости ради стоит отметить, что военные умели не тратить время попусту. Едва конверты были розданы всем двадцати шести исследователям, уже знакомый темнокожий лейтенант деловито пригласил «следовать к местам размещения».

Видно было, что лейтенант просто автоматически повторяет загодя вызубренные фразы, давно уже не пытаясь вникнуть в их смысл. В принципе, подобный автоматизм в авральных ситуациях давал великолепные результаты.

Каюты им отвели двухместные. Естественно, Шеманихин и Неклюдов расположились вместе.