Следствие по-русски 2 - Дмитрий Леонтьев

— Проводи моих друзей до машины, — сказал Зимин. — Надеюсь, ее помыли?

— Все в полном порядке, — кивнул бритоголовый. — Колесо одно заменили, там диск был сильно погнут, и вмятины на бампере устранили. Вы уж простите нас за эту вольность…

— М-м… Спасибо, — растерянный Разумовский выглядел даже трогательно. — До свидания…

— Вы обязательно заходите, — еще раз пригласил бизнесмен. — Обязательно!

Бритоголовый атлет проводил нас до выхода и даже распахнул перед нами двери. Машина стояла сразу за решетчатыми, узорными воротами, чистая и готовая тронуться в путь.

— Какой молодец! — восхитился я. — Ты все понял?

— Ничего я не понял, — признался Разумовский. — За машину ему, конечно, спасибо, но…

— Я не про машину говорю. Нас провели, как детей, продемонстрировав фантик от конфетки. А самой «конфетки» и в помине нет, — я указал Разумовскому на циферблат часов. — Он целый час рассказывал нам сказки. В результате мы наслушались о налогах, о ресторанах, об экономике и капиталовложениях, а по интересующим нас вопросам не получили ровным счетом никакой информации. Ни-ка-кой. «Оксана отдыхает. Кто выступает против меня, не знаю. Я сам с этой проблемой справлюсь. Вы пейте коньяк-то. Он специально здесь стоит». И больше ничего. Он разыграл нас.

— Думаешь? — озадаченно оглянулся на особняк Разумовский.

— Уверен. Я сам так делаю, когда не хочу отвечать на какие- то вопросы. Прикинулся дурачком — и пусть на тебя смотрят, разинув рот и убегая мыслями подальше от неприятной мне темы. Слов много — вроде бы целая лекция, а смысла… Много говорить и не давать никакой информации могут только либо полные дураки, либо хорошие конспираторы. Если бы мы оказались понастойчивее и задержались там еще на часик, то уверен, что нам пришлось бы выслушать лекции о становлении бизнеса в России, о Савве Морозове и его братьях, о возможностях российского предпринимательства в настоящее время и его шансах на ближайшее будущее… Нас попросту вежливо выкинули, батюшка… Молодец! Держу пари, что и подборка картин, и дизайн самого дома — его личная заслуга. Он такой же «богатый тугодум», как я — балерина Большого театра. «Пейте коньяк, он специально здесь стоит…» Закройте рот и не мешайте мне погонять порожняком отпущенное для вас время — вот как это переводится.

— Но он же приглашал нас зайти на неделе еще раз.

— Я думаю, что к тому времени Оксана будет уже на Канарах… А может быть, и не на Канарах, а там, где ее ни одна живая душа не найдет. С чего это он будет нам доверять и рассказывать, Куда решил спрятать любимую девушку от опасности?

— Так он нас обманул? — догадался иерей.

— А вот тебе, батюшка, сейчас очень подошли бы малиновый пиджак и золотая цепь, свисающая на пузо, — съехидничал я. — Разумеется, он нас обманул. Причем крайне вежливо, чтобы не обидеть «маму Таню»… Интересно, почему он не женится на Оксане?

— Подождите, пожалуйста! — услышали мы за спиной и обернулись.

С крыльца нам махала рукой длинноногая блондинка в плотно облегающем стройную фигурку шелковом халатике. Из-за ее плеча выглядывал недовольный охранник Лысенко.

— Вернитесь, — попросила девушка. — Я хочу поговорить В вами.

— Вот это совсем другое дело, — удовлетворенно сказал я и повернул обратно.

— Вы не обижайтесь, — попросила она, когда мы подошли. — просто Миша очень не любит, когда кто-то пытается обсуждать паши отношения. Если бы это был просто посторонний человек, пн вообще не стал бы разговаривать, но так как вы приехали от моей мамы, он просто разыграл вас… Я была в спортзале, а он не сообщил мне о вашем прибытии. Он ведь к вам в малиновом пиджаке вышел, с «Ролексом» на запястье и во всем прочем «боевом снаряжении», да? И разыгрывал персонаж из анекдотов? "Пейте коньяк, он специально здесь стоит». Было такое?

— Было, — рассмеялся я. — Но мы не в обиде. Личная жизнь человека — это только его личная жизнь. И миру нет никакого дела до того, что делается в той или иной спальне, что бы ни утверждали журналисты с их пошловатым интересом или родственники с их заботливой неуклюжестью.

— Вообще-то Миша совсем не такой, — сказала она. — Он очень добрый и умный. Он очень любит меня. И мама зря боится. Миша очень мучается из-за всего этого. Но я не хочу с ним расставаться. Таких, как он, осталось совсем немного. Он из прошлого века. Он добрый, умный, сильный и щедрый… Вы проходи те, сейчас я напою вас кофе.

— Хозяин, наверное, будет не слишком рад нашему возвращению, — заметил я.

— Я его уже поставила перед фактом, — сказала она и распахнула двери, приглашая войти.

Мы вернулись в холл и сели в предложенные кресла.

— Толя, — попросила девушка охранника, — распорядись чтобы нам приготовили кофе и… Что вы еще будете?

— Только кофе, — сказал Разумовский. — Это Николаю.

А мне, если можно, чай. Холодный.

Охранник кивнул и скрылся за дверью.

— У меня к вам просьба, — сказала Оксана. — Попытайтесь успокоить мою маму. Я знаю, что она очень боится за меня, но… Все будет хорошо. Рядом с Мишей я ничего не боюсь. А вообще-то я ужасная трусиха. Я при виде пауков и то едва сознание не теряю. Один раз в жизни змею в лесу встретила, так меня потом полдня откачивали… А здесь — такое…

— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как все это произошло, — попросил я.

— Вы имеете в виду мое похищение или всю эту страшную историю со звонками и угрозами?.. Вы знаете, что у богатых людей всегда были проблемы с безопасностью. Золото притягивает кровь. Большинство состояний выросло на крови, и этот привкус преследует владельцев богатства многие поколения спустя. И даже когда состояние нажито относительно честно, золото все равно притягивает к себе кровь. Оно манит жадность. Зовет насилие… Привкус крови — это привкус любой «сладкой жизни». Не были исключением и мы. Но так как служба безопасности у нас хорошая — Миша отбирает лучших специалистов, да и техника просто уникальная, — то всяческого рода неприятности, связанные с покушением на его деньги и на нас самих, удавалось своевременно сводить к минимуму… С бандитами Мише тоже удалось наладить вполне нормальные и даже выгодные отношения. Сейчас они уже не просто берут с фирм деньги, но и действительно оказывают кое-какие услуги. Миша говорит, что в скором времени вообще останутся одни «воры в законе», а все более или менее крупные бандиты перейдут на коммерческий уровень. Они срастаются с коммерцией и политикой и теряют свое первоначальное значение… Мы уже пытались выяснить хотя бы организацию, которая нам противостоит, но так и не сумели. Все это не похоже на работу конкурентов, не похоже на работу бандитов, не похоже на работу госструктур. Мы даже предположить не можем, откуда все это исходит. Последние полгода все это преследует нас, как наваждение. Угрозы по телефону, в письмах, в телеграммах, в записках… нам даже пришлось переехать из городской квартиры сюда, в загородный дом. Миша говорит, что здесь легче обеспечивать безопасность… Это ад какой-то… Каждый день, каждый час ждешь чего-то страшного. Это ожидание, наполненное неизвестностью, хуже смерти… Страх…