Небеса Перна - Энн Маккефри

— Однако же они нам помогают, — заметил Шпилька. — Чесмик с Круглой станции говорил, что к нему приходили незнакомцы, отправляли сообщения. И еще кто-то оставляет на станции скороходов послания и пол марки, чтобы оплатить доставку…

Сибелл поднял брови:

— Переплата? Подкуп?

— Ну, такого Чесмик мне не говорил.

— А он знает, что ты арфист?

— Он не спрашивает, — в глазах Шпильки заплясали смешливые искорки. — Кстати говоря, — прибавил он, и улыбка его стала злорадной, — ты знаешь, что все оконные стекла, которые разбились от ударной волны, были сделаны мастером Нористом? А стекла мастера Морилтона даже не треснули! Еще один плюс нашей новой технологии.

Он склонил голову набок:

— А знаем ли мы, официально или неофициально, пережили ли Потоп… э-э… ссыльные?

Сибелл поджал губы и пристально посмотрел на своего собеседника:

— А что, об этом спрашивали?

— Не так многословно; но знать это было бы полезно.

— Ты тоже этим интересуешься?

— Отчасти. — Шпилька пожал плечами с выражением совершеннейшей невинности на лице.

— Насколько я понимаю, одно из обязательных требований при выборе места ссылки заключалось в том, чтобы никто, кому пришло бы в голову отправиться на поиски ссыльных на корабле, не смог бы найти подходящий берег, чтобы высадиться. Множество таких островов представляют собой скалы. Основные из них пострадали от Потопа, но не были затоплены. Что еще?

— Обрывок разговора, который я подслушал, — строго говоря, ложная информация, которую я хотел бы честно… — он положил руку на сердце, — искренне, от всей души, правдиво опровергнуть. Как я и говорил, наши заговорщики и, как я подозреваю, тот изобретательный паршивец, который создал памфлеты, так огорчившие мастера Кривеллана, обретаются у подножия гор в Керуне. Именно там, где проживает множество людей, у которых не хватает знаний, чтобы спорить, и которых не волнует, что происходит на остальной планете. Ты узнал, кто третий?

— Он вроде бы выглядит знакомым, но я никак не могу сообразить, кто это.

— Я тоже. Он напоминает с полдюжины людей, которых я знаю, — тот же рост, тот же возраст, те же черты лица… зато ни морали, ни этики у него, похоже, и в помине нет. У него есть кое-какие обязанности, которые он время от времени исполняет, и есть кто-то, кому он докладывает о своих действиях. Может быть, он — младший сын какого-нибудь холдера, не преуспевший в жизни и вряд ли имеющий права наследника? Нос он задирает изрядно. Тебе, думаю, знаком этот тип людей; впрочем, он адаптируется к окружающей обстановке лучше, чем Третий или Пятый.

— Третий и Пятый?.. Шпилька состроил гримасу:

— Они друг друга называют по номерам. Женщина — Четвертая. Думаю, тот, кто первоначально был Вторым, умер. У меня сложилось отчетливое впечатление, что они этому рады, поскольку он возражал против некоторых из их планов. Третий — это тот крупный мужчина, Четвертая, как я и сказал, женщина. В общей сложности их семь — или как минимум семь; они время от времени приходят в свое убежище в горах. Я подозреваю, что Шестой родом из Тиллека — у него такой носовой гнусавый выговор. Третий много путешествовал, насколько нам известно; Четвертая побывала во многих местах, так что я не могу сказать, откуда она родом. Определенно, Третьего интересуют деньги и спорт. Думаю, Третий искренне обеспокоен слишком широким применением технологии. Четвертая воспринимает традицию как смысл жизни. У нее мозги наперекосяк. Она хочет быть лидером, но ей для этого не хватает личных качеств: не тот человек. Она слишком озабочена тем, чтобы все делать по-старому, «правильно»; ее научили, что именно так — правильно и именно так должны делать все. — Шпилька помолчал. — Она слишком привыкла рядиться в чужие шкуры и вряд ли помнит, какого цвета ее собственная.

— Они что-то планируют? — спросил Сибелл.

— По их поведению похоже на то: все эти послания,

которые они оставляют на станциях скороходов, так, что нельзя установить, кто именно их отправляет…

— А как же они тогда получают ответы?

— Подозреваю, за них это делает кто-то из горцев. Я спрашивал в Широком Заливе — мастер станции Арминет меня знает, — и он заметил вроде бы вскользь, что многие горцы получают послания.

Сибелл задумчиво потер подбородок:

— Они должны знать, что теперь большинство цехов целителей запирают свои склады — и пользуются только стеклом мастера Морилтона. — Он многозначительно взглянул на Шпильку. — Цеха стеклодувов перевели исполнение заказов целителей в самые безопасные места, цеха кузнецов начали разрабатывать цифровые замки…

— И Игипс снова одержит посмертную победу — на этот раз над вандалами! — Как это часто бывало, Шпилька перебил его, не дослушав; тон у него был торжествующим. — Никогда не знаешь, что может понадобиться в следующий момент — и все из-за них…

— Бенелек просто в восторге. Эти замки легко установить и подключить к сигнализации. Я на несколько недель послал ему в обучение подмастерьев, у которых, как мне кажется, есть соответствующие задатки.

— Ты что, боишься, что они и сюда вломятся? — Шпилька был искренне встревожен.

Сибелл рассмеялся, на время отбросив обычную серьезность:

— Вряд ли — в Форт-холде есть сторожевой дракон!

— Который не услышал, как вандалы пробрались в цех целителей….

— Потому что они пришли тихо и были в зеленом, а это цвет целителей. К тому же у нас здесь живут файры — и не только файры Менолли… — Он погрозил пальцем странствующему арфисту. — Если ты услышишь хоть что-то об их планах — хотя бы шепоток….

— У меня отличный слух, а у Бисты — еще лучше.

— Если услышишь — сообщи. — Сибелл нахмурился в задумчивости. — Разве не странно? Именно те, кто так восстает против усовершенствований Игипса, заставляют нас использовать его технологию, чтобы противостоять им!

— В этом есть ирония. — Шпилька поднялся со своего места. — Я читал достаточное количество исторических

файлов Игипса для того, чтобы понять: Перну никогда не грозит стать слишком… как бы это выразиться… технологизированным. Слишком много времени занимает выработка соответствующих навыков — за исключением особых случаев вроде цифровых замков; к тому же у нас нет таких производственных систем, как у Предков. Как цивилизация мы приучены к более неторопливому, более методичному ритму жизни, и лишь немногим захочется подняться до высот Игипса…

— Философствуешь? — усмехнулся Сибелл. — Интересно, можно ли такими рассуждениями успокоить недовольных.

— У всех нас есть выбор, — потирая руки в предвкушении, заявил Шпилька. — Итак, какие же прошения я должен просмотреть? По крайней мере, сегодня я ночую здесь…

Пока Сибелл решал, какую стопку отдать Шпильке, дверь в кабинет мастера приоткрылась; арфисты услышали счастливый смех ребенка, потом дверь распахнулась внутрь: