Неправильная содержанка - Ева Маршал

— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, — звучат долгожданные слова.

И я проваливаюсь. Падаю в мир, где есть только мы. Он и я. Его губы накрывают мои, сладкие, покорные, жаждущие его внимания и ласки. Я пью его дыхание. Дышу им. Люблю его.

В зале громкое шмыганье, шелест и шуршание платочков. Играет волшебная музыка. Что–то лопочет организатор свадьбы.

Нас никто не слышит.

И так хорошо. Словно мы вновь на необитаемом острове. Одни. Предоставленные сами себе.

— Моя жена, — произносит этот собственник, заглядывая прямо в душу.

— Мой муж, — отвечаю в тон ему.

— Будешь ли ты меня слушать и повиноваться мне?

Его глаза загадочно сияют, и я улыбаюсь.

— Только в эту ночь, мой султан.

— Я требую тысячу и одну ночь послушания.

— Предлагаю тысячу и одну ночь страсти в восточном стиле, а вот послушание не обещаю. И во все последующие тысячи ночей я тебе жестоко отомщу, если будешь недостаточно хорошим султаном, — шепчу многообещающе.

— Даже не знаю, чего хочется больше, — признался он, целуя за ушком. — Возможно, из меня выйдет паршивый султан. Ты так восхитительно мстишь.

— Мы попробуем всё, — обещаю, немного отстраняясь, чтобы вновь увидеть его. Своего мужа. Любимого. Подаренного самой судьбой.

— Предлагаю всех выгнать и начать сейчас, — решительно произносит Святослав и даже делает шаг в сторону, словно действительно собирается разогнать гостей и начать бессовестно меня соблазнять.

— Ни–за–что! Будет настоящий скандал.

— Боюсь–боюсь, — шепчет искуситель, прикусывая моё ушко. Знает, что я превращаюсь в желе и не могу ему ни в чём отказать в такой момент.

— Сбежим при первой же возможности, — обещаю томно.

— В здании бомба, — тут же находит предлог сластолюбец, прижимая меня к себе покрепче.

И я чувствую эту бомбу замедленного действия. Она пульсирует между нами. Огромная. Жаждущая внимания.

Страстно хочется бросить всё и подорваться. Разлететься на куски. Рассыпаться.

Вместе с ним. С моим мужем.

— Почему мы не полетели в Лас–Вегас?

Мой голос звучит жалобно–жалобно.

К нам уже подбираются гости, чтобы пожать руку, обнять, поцеловать…

— Ты обещала маме нормальную свадьбу. Чтобы как у всех, — хохотнул Святослав, прижимая меня к себе.

— И правильно, — поддержала мамуля, обнимая меня. — Хорошая свадьба. Чтобы все видели, как вы счастливы. Люблю тебя, моя девочка. Ты сегодня такая… такая красивая. Принцесса!

Мама отступила на шаг, чтобы ещё раз посмотреть на меня.

— Нет, не принцесса! Королевна! — с улыбкой процитировал свёкр нестареющую классику, заключая меня в объятия. — Поздравляю, милая. Добро пожаловать в семью, дочка.

— Она уже давно — часть нашей семьи, — мягко заметила мама Святослава, целуя в щёку. — Наша девочка.

Поздравления, объятия, поцелуи. Нас закрутило в водовороте свадебного торжества. И лишь когда мы оказались на краткое мгновение предоставлены сами себе, муж прошептал на ухо: «Не обманывайся. Ты никакая не их хорошая девочка. Ты моя и только моя… очень… очень плохая девочка».

Я посмотрела на довольного мурлыкающего почти двухметрового кота. Ох уж эта его улыбочка. От одного её вида сладко ноет внизу живота, сжимается, пульсирует желание…

— Моё платье легко снимается, — произношу в лоб.

К чёрту игры. На них сегодня нет времени. Пока нет времени. А я хочу этого умопомрачительного мужчину так, что согласна лично нажать кнопку пожарной сигнализации, чтобы все исчезли из этого зала и не возвращались.

— А я совершенно случайно велел Полине развлечь гостей самостоятельно, пока нас не будет. Какое волшебное, невероятное совпадение.

— Люблю, когда мы на одной волне, — шепчу в его губы.

— Мы всегда на одной волне. Люблю тебя, жена.

— А я — тебя. Мой султан.

Мы неисправимы. И вместе с тем, созданы друг для друга. Для любви. Для обжигающей душу нежности. Для невыносимо сладкой боли неутолённого желания. Для страсти, сметающей любые преграды.

Мы любим. Любимы. И будем счастливы.

Вместе.

Навсегда.

Двадцать лет спустя

— Я не понимаю, ну зачем так рано выходить замуж? Перед ней открыты все двери! Она ещё даже не доучилась. Почему бы не подождать лет пять? Или лучше, десять? Кто тебя дёрнул за язык пообещать его автографы мальчишкам? Взяли, на свою голову, автографы эти! Автографы дал, дочь забрал!

Я ходила по кабинету мужа и заламывала руки с того момента, как наша любимая единственная дочь сообщила о помолвке со своим двухметровым хоккеистом. Беззубым. Страшным как моя жизнь до знакомства со Святославом. Агрессивно–мужественным. Жестким. Но обаятельном, этого не отнять.

Он мне вообще очень даже нравился, пока сыновья обклеивали его постерами спальни и без жалоб и стенаний поднимались ни свет ни заря на тренировки по хоккею, ели кашу на завтрак, чтобы быть как Кевин, не курили за школой, чтобы быть как Кевин, серьёзно занимались спортом и не дурили — чтобы быть как Кевин, разумеется.

Кто же знал, что кумир двух подростков способен на такой ужасный шаг! Взять и увести милую нежную девочку из семьи, увезти за океан, сделать предложение…

Я застывала от ужаса, когда представляла, как он касается моей маленькой, невинной, такой хрупкой доченьки, которая обожала сонеты и скрипку. Вся такая эфемерная, волшебная, творческая. Настоящая фея.

И этот… крокодил в медалях.

— А мы долго ждали? — спросил муж со своей фирменной улыбочкой. Он считал Кевина подходящей партией для дочери. Надёжной каменной стеной и цербером в одном лице. А так же состоявшимся, уверенным в себе мужчиной, который сколотил свой капитал, заранее подстелил соломку к моменту ухода из спорта и знал, с какой стороны мажется масло на хлеб.

И как соблазняются маленькие девочки!

Восемнадцать — не такой уж разумный возраст! Она потеряла голову от его самоуверенности, требовательности, от его стального характера и каменных мышц, светских надменности и опытности.

Моё материнское сердце не желало отпустить маленькую птичку в пасть льва. Именно так я воспринимала их отношения. И с замиранием сердца открывала её инстаграм, проверяла, всё ли у них там прилично. Хотя прекрасно осознавала, что…

Не хочу даже думать!

Нет, нет, нет, это их дела. Она взрослая и вправе принимать решения самостоятельно, а так же жить половой жизнью…

Так, что там спрашивает муж? Долго ли мы ждали, прежде, чем связать себя узами брака?