Хорошая девочка попадает в неприятности - Софья Подольская

— Она где-то рядом, — слова давались тяжело. — Я не знаю где и не знаю, сколько здесь чужих. Но, Рин, она должна быть невредима.

— Я найду ее, — поднялся.

— Лучше останьтесь с Леной, — хладнокровно вмешался Талли. — Я бесконечно уважаю вас, магистр, но вы слишком громко ходите.

— Никто никуда не пойдет, — дернулась, зашипев от боли, — пока Рин не усыпит все живое в этом здании.

Злость придала сил. Мужчины, храни их Великая. Шашки наголо и в пекло. Герои.

— У меня не хватит энергии, — грустно покачал головой, — чтобы накрыть такую площадь и поставить портал обратно.

— Хватит, если взять у меня. Как когда лечил учителя. Так получится?

Их взгляды встретились.

— Теоретически, — произнес задумчиво.

— Действуй, братец, — голос потихоньку восстанавливался. — Только пообещай сдать эту сволочь Бриану. Для гейса и суда.

— Фергюс мой, — отрезал бард.

— Лена, а если он что-то с ней…

— С ней все должно быть в порядке, Рин. Пожалуйста!

— Хорошо. Если она невредима и Талли согласится, я отдам его Бриану.

— Талли, — запрокинула голову, — прошу тебя.

— Только поэтому.

— Спасибо вам, — измождено улыбнулась.

Рин ушел готовиться, а Лена устало сомкнула веки. Проснувшаяся Искра ее вылечит. Выгонит из тела тупую боль, вернет подвижность пальцам, позволит снова дышать полной грудью. Почувствовала на щеке нежное прикосновение и поняла: еще секунда и разрыдается. Рано реветь. Сильнее прижалась к барду.

— Об этом никому нельзя говорить, — прошептала.

— Клянусь.

— Я могу быть источником магической энергии.

— Для тебя это опасно?

— Наоборот, исцелит. Только выглядит жутковато.

— Насколько?

— Огненные узоры на теле. Одежда сгорает. Проваляюсь в отключке какое-то время.

— Звучит опасно. Лена, — тихий голос дрогнул, — я не могу тобой рисковать.

— Риска нет, поверь, — потерлась щекой о его ладонь. — Ты, главное, присмотри за Рином. Пожалуйста.

Слезы, будь они неладны. Но, ничего не попишешь, если в такой ситуации система дала течь, так просто ее не заделать.

— Обещаю, — крепче обнял вздрагивающие плечи.

Держал, пока она плакала, старался не смотреть на покрытую бурыми пятнами рубаху и беспомощно лежавшие на коленях руки. Если приговор окажется слишком мягким, он непременно изыщет возможность побеседовать с Фергюсом. Конечно, понадобится помощь знающих людей, и лорд будет стоить недешево. Зато мир явно станет чище.

— У меня все готово.

— Рин, — серьезно посмотрела на брата. — Сольвейг не должна проснуться одна.

Лену положили в круг. На пол. Грязный, холодный и вонючий. Черт с ним, стиснула зубы, скоро это не будет иметь никакого значения.

Рин заставил Талли встать в дальнем углу и, что бы ни произошло, не переступать очерченную белым границу. Окинул взглядом комнату, размял пальцы и, глубоко вдохнув, начал читать заклинание.

— Здравствуй, моя родная, — Лена улыбнулась просыпающейся Искре. — Спасибо за то, что ты есть.

Сольвейг нашли этажом ниже. Талли сразу заприметил мужчину, кулем валявшегося под стенкой. Запертая дверь сопротивлялась недолго — Рин попросту вынес ее заклинанием. Маленькая грязная комнатка. Слепые окна, размалеванные копотью стены и нитевидное биение пламени светильника на столе. Ее тоже привязали к креслу, трогательную фигурку в светлом платье. Рин застыл в проходе. Тело отказывалось повиноваться. В полумраке невозможно было различить, дышит Сольвейг или нет. Талли бросился к девушке. Облегченно выдохнул, заметив, как грудь Сольвейг монотонно вздымается и опадает.

— Она спит, — сказал, перерезая первую веревку.

Рин подходил медленно, выхватывая фрагменты тревожной картины. Платье относительно чистое. Не порвано. На лице ни синяков, ни кровоподтеков. Запястья покраснели от пут, но это он вылечит быстро. Внутренних повреждений нет. Похоже, физически Сольвейг действительно не пострадала. Рин выдохнул до боли в легких.

— Нам стоит вернуться, — Талли поспешно выпрямился.

Лену оставили в комнате с Фергюсом, попавшим под действие заклинания. Завернули в одеяло, выуженное магом из ниоткуда, и аккуратно уложили на стол. Она улыбалась. Перед тем как отправиться на поиски, Рин запечатал дверь.

Магистр бережно поднял Сольвейг и направился к выходу, но Талли опередил его, первым выскользнув из комнаты. Он с трудом сдерживался, чтобы не рвануть по коридору туда, где ждало его самое большое сокровище.

— Там кто-то есть.

Чуткое ухо барда различило в закрытой комнате шаги. Мужчины взволнованно переглянулись. Рин передал Талли драгоценную ношу и, попросив отойти в сторону, произнес первые слова заклинания.

— Ринвальд, дружище, может, объяснишь, что здесь происходит?

Знакомый голос заставил остановиться, сжать пальцы в кулак и с чувством выругаться.

— Кто это? — настороженно прошептал Талли.

— Магистр Бриан, лорд МакНуад, — громко и отчетливо произнес Рин.

— Совершенно верно, — донеслось из-за двери. — Давай ты и твой спутник всё же войдете и расскажете, как вы все здесь очутились.

Рин быстро распечатал вход и первым шагнул в комнату. Фергюс по-прежнему валялся на полу, Лена свернулась калачиком на столе, а Бриан замер у окна, пристально изучая появившихся в проеме мужчин. Увидев Сольвейг на руках у Талли, нахмурился.

— Как ты здесь оказался, Бриан?

Рин настороженно рассматривал бывшего друга. Талли аккуратно уложил Сольвейг рядом с Леной и остался стоять у стола на всякий случай положив пальцы на рукоять ножа.

— Почувствовал знакомую энергию, — ответил спокойно, — и решил проверить. Что случилось?

Ответ оказался настолько неожиданным, что Рину осталось лишь изумленно моргнуть. Бриан пришел на помощь? Это было невозможно, совершенно немыслимо.

— Рин, я, конечно, тоже рад тебя видеть, — тон стал мягче буквально на мгновение. — Но все же хочу услышать ответ.

В последние годы Бриан почти не называл его так. В день получения звания магистра Рин превратился в Ринвальда и никак иначе. Со временем он привык. И вот именно сейчас Бриан решил опять поставить все с ног на голову. Будто без него проблем не хватало.

— Фергюс их похитил, — почувствовал, как возвращается злость.

— С нибеан Сольвейг все в порядке?

— Физически, да. Несколько синяков. Но она долго была одна, связанная, — сжал кулаки.