Дисфункция реальности. Увертюра - Питер Гамильтон

— Какой товар вы берете с собой вниз по реке? — спросил Рей, в то время как Лен уже разматывал для него несколько рулонов ткани.

Лен стянул шапку и почесал лысеющую макушку.

— Сказать по правде, не очень уж много. Что вы здесь выпускаете, только продукты и прочее в этом роде. Людям это надо. Но прикиньте транспортные расходы, а? Я не могу увезти с прибылью фрукты дальше, чем за сотню километров.

— Значит, что-нибудь небольшое, но ценное?

— Да, вы попали в точку.

— Мясо?

— Это можно. Есть деревни, которые живут не так хорошо, как вы. Им нужны продукты, но как им за них расплатиться? Если они будут тратить деньги на продукты, то деньги скоро кончатся, и они не смогут купить себе действительно нужные вещи, такие как семена или скотину. Я видел, как это случается. Тогда дело труба.

— Да?

— В районе Арклоу, поселенцы на северных территориях. Там все деревни разорились шесть или семь лет назад. Пищи нет, денег, чтобы ее купить, тоже. Они отправились вниз по реке к деревням, где можно было найти пищу.

— И что же случилось?

— Губернатор отправил туда приставов и, если верить тому, что говорят люди, несколько наспех собранных отрядов наемников с других планет. Они быстренько привели в чувство голодавшие деревни. Некоторые из них сбежали в джунгли, и, судя по постоянным рапортам о бандитах в северных территориях, до сих пор там. А большинство убили. Некоторые получили двадцатилетний срок в трудовых лагерях. Губернатор послал их работать в другие деревни на условиях, подобных иветским. Семьи были разлучены, дети никогда больше не видели родителей, — он втянул щеки и нахмурился. — Да, плохи дела.

Рей выбрал и отложил для себя ткани, в запале он купил себе еще и пакетик сладкого зерна для Скибы, своей жены. Он вновь предложил лалондские банкноты.

— Тогда цена повысится вдвойне, — сказал Лен Бачаннан. — На космодроме люди из Компании Освоения Лалонда никогда не дадут тебе за это настоящей цены.

Рей сделал последнюю попытку:

— А как насчет цыплят?

Лен указал на полку, отведенную под криостаты, их крошечные зелененькие светодиоды ярко подмигивали в полутьме надстройки.

— Видел? Два контейнера до отказа забиты яйцами. Там есть цыплята, утки, гуси, фазаны, страусы эму, индюки, аж в три ряда, есть даже три лебедя. Мне только не хватает живых цыплят, гадящих мне на палубу.

— Хорошо, — сдался Рей; он полез во внутренний карман и достал оттуда банковский диск из Джовиан-банка, чувствуя себя несколько униженным. Люди должны верить в валюту своей планеты. Когда Шустер, если это, конечно, случится, превратится в важный коммерческий регион, он чертовски уверен, что все сделки будут совершаться в лалондских франках. Такой патриотизм будет довольно популярным среди избирателей.

Когда Рей спускался на причал, Лен вместе с женой стояли на палубе.

— Каждую секунду рождается десять тысяч, — пробормотал Лен.

— Ага, и все отправляются жить сюда, — хмыкнула Гейл. В то время, как Рей нес купленную материю на берег,

Ирлей и Скотт, стоящие на отмели, приветливо помахали ему руками. «Вот еще у кого есть диски Джовиан-банка, уже известно семьдесят восемь таких клиентов. Квинну это очень понравится».

Рей подошел к концу причала как раз в тот момент, как там появилась Мэри Скиббоу, тащившая неуклюжий громоздкий рюкзак. Она одарила его безразличным взглядом и заторопилась по направлению к «Кугану».

«За чем это она сюда пришла? — подивился Рей. — Джеральды одни из первых основали хозяйство в саванне. Хотя сам Джеральд был еще тем самоуверенным типом».

* * *

Хорст Эльвс стоял около углового деревянного столба церкви с полным полотняным мешком гвоздей, и все равно умудрялся чувствовать себя совершенно бесполезным. Лесли вовсе не нужно было, чтобы кто-то держал ему наготове гвозди. Но Хорст не мог позволить команде иветов собирать церковь без его участия, без того, чтобы хоть просто изображать помощь в этом деле.

Церковь была одним из последних зданий, которое возводилось в Абердейле. Но он против этого ничего не имел. Люди и так изрядно попотели, строя деревню и расчищая поля. Они не могли тратить время на строение, которое будет использоваться раза два в неделю (хотя ему хотелось верить, что службы будут обычно проходить чаще). Да так будет и правильней. Хорст никак не мог забыть, как в средневековой Европе среди гниющих и воняющих деревянных трущоб поднимались храмы, похожие на каменные дворцы, как церковь того времени требовала от людей одно: давай, давай, давай. Как в каждой душе тщательно насаждался и взращивался страх. И за то, что они были такими надменными и высокомерными, как сам Господь Бог, мы заплатили ужасную плату в последующие века. И это, опять-таки, было правильно. Такое преступление заслуживает очень длительного наказания.

Поэтому он проводил службы в зале общественного собрания и никогда не жаловался, если на службу приходило человек тридцать-сорок. Церковь должна быть той центральной точкой, которая объединяет людей, местом, куда люди могут прийти все вместе и разделить свою веру, а не местом, куда барон загоняет их отдать дань.

Но сейчас поля уже были возделаны, первый посев произведен, животные выведены из спячки. Абердейл может теперь позволить себе время и на это. Ему приписали трех иветов на две недели. Они построили длинный настил, напоминающий плот и поднимающийся на полметра над землей на трех старых пнях, затем установили четырехметровые столбы, которые должны были держать покатую крышу.

На данный момент все это выглядело, как скелет какого-то квадратного динозавра. Лесли Атклифф был занят приколачиванием стропил, в то время как Даниэль выравнивал и держал их. Анна занималась тем, что вырезала дранку из коры кволтукового дерева, ободранную с поваленных стволов. Сама по себе церковь будет занимать только треть этой структуры, с тыла — небольшой лазарет, а между церковью и лазаретом будет зажата комната самого Хорста.

Все шло просто замечательно и, может быть, шло бы и еще лучше, если бы Хорст не путался все это время под ногами, спрашивая, чем он еще может помочь строителям.

Церковь должна была превратиться в прекрасное здание, второе после построенного для себя иветами дома с двухскатной крышей. А как это здание будет выделяться на фоне зала общественных собраний и других домов! Хорст присоединился к Рею Молви, когда тот настаивал, чтобы совет предоставил иветам больше свободы и уважения. Теперь Квинн был тем человеком, который прямо-таки совершал чудеса в Абердейле. С тех пор, как в деревне поднялось строение с двухскатной крышей, покрытой дранкой из коры, другие жители тоже принялись усовершенствовать свои дома, укрепляли углы, приделывали на окна ставни.

«И никто из нас не попробовал конструкцию с двухскатной крышей, — подумал Хорст. — О, глупая гордость! Все попали в плен изящных выкрашенных в белый цвет коттеджей, которые они видели во время своей первой поездки вверх по реке, тогда мы думали, что если мы сумеем создать видимость, то и жизнь потечет согласно этой видимости. Теперь монополию захватили более практичные методы. Потому что их использование означает, что иветы знают, как сделать лучше. А я даже церковь не могу построить, опираясь на внешний вид, потому что это оскорбит людей. Нет, вслух они возмущаться не будут, но они будут видеть это и мысленно протестовать. Но, по крайней мере, у меня будет дранка из коры, которая не будет коробиться и отлетать во время дождя, как это получилось у первых домов».