Разведотряд - Вячеслав Демченко

— Погоди… — запнулся об эту его реплику Яша и, глянув мельком на брезентовую перегородку, отделяющую дальний сумеречный угол землянки, потянулся за подстреленным армейским ватником. — Связаться успеем. Времени на точку выйти до утра хватит. Сейчас надо к Стеше сходить, что-то он там вспомнил про «Еретика», только сначала к Маше зайдём.

На недоуменный взгляд Новика: «А это ещё зачем?» — Яков ответил многозначительным взглядом на ту же перегородку, где хранилась рация, нередко хлюпала вода потайных постирушек и укромных помывок, и время от времени раздавалось грудным сопрано: «С кем я ноченьку коротать буду…»

Хоть и так было понятно, с кем — там теперь прописалось «партизанское довольствие» Войткевича, радистка разведгруппы Новика Ася Привалова. И её голос раздался незамедлительно, хоть и с сонной ленцой:

— Я нужна буду, товарищи лейтенанты?

За конопатой Асей, знавшей стенографию, как-то сами собой закрепились обязанности секретаря на допросах.

— Нет, Агнесса Ивановна, — акцентируя внимание Новика, поднял палец Войткевич. — Немец просил аудиенции только с нами…

— Как скажете. Я тогда к Вальке сбегаю.

— Сбегай, Асенька… — продолжал круглить глаза Войткевич, вызывая глухонемое раздражение Новика: «Что ты тут рожи строишь?» — Только по-быстренькому… — добавил Яков, уже подталкивая старшего лейтенанта к выходу. — Одна ноженька тут, другая опять тут. Потому как мы скоро вернёмся, будем радиограмму давать. Пошли. Саша, к Маше…

Новик ещё притормаживал, но всё же Войткевич решительно вытолкал командира разведгруппы наружу. Так что закономерный вопрос: — А к Марии Васильевне-то на кой? — Александр смог задать уже на земляных ступенях.

— Не на кой… — остановился в пяти шагах командир партизанских разведчиков, точно и его самого осенило, что «незачем». И, к полной растерянности Саши, вдруг нырнул за бревенчатый угол соседней партизанской «хаты» — врытого наполовину блиндажа с накатом, забросанным еловыми лапами. — К Маше незачем… — прячась за их буро-зелёной завесой, ниспадающей до земли, и подавая в этом пример Новику, заговорщицки прошептал Войткевич. — А вот к Толлеру надо успеть всенепременно. Или она успеет…

На пороге покинутой ими «командирской» землянки показалась радистка. Ася потянулась, заложив руки на затылок, не спеша, подставив рыжеватые крапинки носа скудному майскому солнышку, будто радуясь ему с детским простодушием, взъерошила каштановые локоны.

Но во время всей этой весенней процедуры (заметил Новик) из-под длинных загнутых ресниц осмотрелась взглядом трезвым и цепким. И зашагала вроде бы в сторону «гражданских», к новоприобретенной подруге из местных, подобранных со станции, беженцев — Валюшке. Но на полпути, на сотне метров, пройдённых вслед за ней обоими лейтенантами по всем правилам «наружки», Ася вдруг с резвостью пуганой козы свернула в лесную глушь и растворилась в душистых зелёных сумерках…

— Всё… — остановил Яша Новика, рванувшего было за ней. — Идём к Стеше. Как бы эта коза сейчас по лесу не петляла, окажется там, и весьма скоро, — повернул от леса Войткевич. — Откуда ей знать, сколько мы у Маши пробудем?

— Давно ты её заподозрил? — мрачно буркнул Новик в стёганую серую спину минуту спустя.

— С вами приятно работать… — фыркнул Войткевич. — Можно было бы… Улавливаешь на лету…

— Чего тут ловить? — проворчал Саша, всё-таки недовольно: «Уловил… да только, когда кинули, как кость». — Целый водевиль разыграл в землянке, с репликами в сторону… Чего раньше не сказал? — Он в сердцах сплюнул себе под ноги. — Ты ж понимаешь, что вместо неё мою Настю сейчас в СМЕРШе распинают…

— Да не скрипи… — примирительно отмахнулся Войткевич. — Заподозрил давно, но пока Бреннер не подтвердил… Что у нас Аська больше всего любит, кроме как под тулупом кувыркаться? — неожиданно спросил Яша.

— Вот именно… — не успев сообразить, куда он клонит, поморщился Новик. — Как ты мог с ней, зная…

— Да как… — легкомысленно отмахнулся Войткевич. — Драл фашистскую гадину: «Пусть ярость благородная!» — он сурово свёл брови, изобразив трясучку пулемётчика за гашетками «максима». — По всякому… Я тебя не про то спрашиваю. Скажи, чем у нас радистка в основном занималась кроме своих прямых обязанностей?

Они присели в подлеске перед полянкой — вытоптанным пятачком, на котором древней избушкой, глубоко вросшей в землю и невидимой с воздуха, располагалась «хата» разведчиков. В ней, стреноженный татарским кожаным пояском, ютился в углу адъютант Бреннера. Всегда на виду, поскольку в «хате», если не было людно, то, по меньшей мере, постоянно обретался часовой.

Как-то особенно «изолировать» Стешу не стали, быстро сообразив, что грозного эсэсовца из контрразведки с успехом могут сторожить и тараканы, которых он боялся просто панически.

— Ну… — поскрёб под пилоткой на затылке Новик. — Чем занималась? За грибами любила ходить, ягодами, ну так все бабы…

— Вот именно! — подхватил Яша. — А в грибах понимала, как белка в гуталине. Бабы половину её корзины выбрасывали, я спрашивал…

— Рация? — догадливо прищурился старший лейтенант.

— Конечно, рация, — кивнул Войткевич. — Не на нашей же ей шифровки в абвер стучать. Она хоть и под рукой, но если б, скажем, ты запалил, что она в лагере в эфир выходит, ты б первым делом что подумал?

— Что в лучшем случае она вызывает огонь на себя… — хмуро процедил Новик.

— Причём — немецкой артиллерии.

— Но где же?

— А это мы у неё сейчас спросим… — понизил голос Войткевич.

…Ася появилась перед «хатой» разведчиков, вынырнув из-за невысокого стожка прелого сена, оставшегося как памятник о лагерной козе, так и не пережившей зиму. Отряхнулась от налипшей листвы и, коротко стукнув в косяк дощатой двери костяшками кулака, выкрикнула:

— Ребята, кто есть? Отведите Стешу в командирскую, к лейтенантам.

— Заходи, красавица! — не в одну, кажется, глотку отозвалась «хата» и добавила чьим-то скабрезным баском: — Мы как раз неодетые…

— Боюсь даже спросить, почему… — звонко хохотнула Ася в ответ, хоть в лице её в эту секунду не было и тени веселья. — Некогда мне. Меня Новик к Калугину послал, — добавила она с игривой строгостью и… Вернулась за стожок.

А когда из «хаты» выбрались Стефан Толлер и «конвоир», разведчик, которого все звали по отчеству, «Петрович» и они заторопились в сторону штабной землянки, Ася подалась за ним — и не заметила, как оба лейтенанта выросли за её спиной.

На лесной тропе, ведущей к командирской «хате»-полуземлянке, Ася с настороженной бесшумностью рыси вышла из синей тени еловых лап. Вышла, пропустив партизана, со скучной злобой подталкивавшего вперед себя СС-штурмана дулом мосинской трехлинейки.

Оглянулась и, убедившись, что никого больше нет поблизости, вскинула руку с кургузым пистолетом, поймала на мушку спину в стёганом ватнике.