Любовь по инструкции - Nata Zzika

— С той стороны, где окна, есть какая-нибудь растительность?

— Сирень, несколько кустов.

— Отлично.97334

— Я, вот еще, что думаю, — добавила Таня. — Если я запру дверь изнутри? Цепь сниму и замком запру дверь? Я смотрела, там есть щеколда. Выиграем еще время.

— Если быстро, то можно. Помни, тебе придется три километра до другого хутора бежать, а потом ехать на велосипеде. Справишься?

— Справлюсь, у меня нет выбора.

— Выбор есть — я могу просто положить твою охрану, это просто, и никакого риска. Но, тогда, и твоему недомужу, и заказчику станет ясно, что вмешался кто-то из оборотней, а этого бы очень не хотелось. Даже, если, я уберу все свои следы, все равно любой поймет, что справиться с тремя взрослыми волками мог только оборотень.

— Недомужу?

— Прости, вырвалось. Не понимаю, как он мог все это допустить?

— Он просто всю жизнь мечтал встретить единственную, и когда встретил, то я стала не нужна. Не будем об этом, — Татьяна отвела глаза в сторону.

— Ну, да, — буркнул себе под нос Матвей. — Он единственную встретил, когда с тобой познакомился, иначе, откуда у тебя щенки? Недоумок, — добавил еще тише, но Таня расслышала и вздохнула.

— Все, так и решим, — Мэтт встал, доставая нейтрализатор. — Я сейчас пробегусь до сарая с велосипедом, проверю его состояние, подготовлю, далее — по направлению к шоссе. Надо выбрать место, где машину спрятать. А ты возвращайся и очень постарайся не вызвать у охраны подозрения. Веди себя, как обычно. Давай, удачи нам!

— Ты, отойди, пожалуйста, — попросила она Матвея. — Я воспользуюсь домиком, а то придется через полчаса снова бежать.

Волк кивнул и растворился среди деревьев.

В дом Таня вернулась в растрепанных чувствах.

Завтра! Луна, помоги! Пусть все пройдет, как задумывалось!

Встретившись в овраге, мужчины решили пересидеть тут, пока не вернется машина с обедом, и, только потом, идти дальше.

— Представляешь, волчица придумала, как усовершенствовать наш план, — поделился Матвей. — Смотри, ты здешние места уже хорошо знаешь: на запад, здесь есть хутор.

— Да, один дом и сараюшка.

— Там она велосипед оставила. От этого дома опять на запад три километра до пересечения с грунтовкой, где мы сегодня спрячем твою машину. Вечером подъедем, когда эти за ужином отправятся, под звук их мотора проскочим. Сумеешь провести машину через бездорожье?

— Да, конечно, я тут, когда поля смотрел, все объездил.

— Хорошо.

Примерно через полчаса, автомобиль с обедом для пленницы проехал в обратную сторону, и волки смогли выбраться.

Мэтт побежал смотреть путь и выбирать место для машины, по пути завернув на брошенный хутор. А Руслан понесся домой, готовить средство передвижения и инструктировать Стасю.

— Стась, пожалуйста, не выходи никуда со двора, это очень важно!

— Вы будете спасать хорошую тетю?

— Да, милая. Нельзя, чтобы тебя, даже случайно, кто-то увидел. Я не смогу за тобой присмотреть и, если что, помочь, понимаешь?

— Я понимаю, — кивнула девочка. — Буду сидеть в доме и вести себя хорошо.

— Спасибо, ты мне очень этим поможешь!

Наконец, машина была на месте, и надежно спрятана в зарослях кустарника, велосипед осмотрен, шины накачаны. Всё, где проходил Мэтт, чего касался — обработано нейтрализатором.

Оба волка сидели на крыльце дома, потягивали чай и молчали.

Завтра сложный день, что зависело от них — мужчины сделали. Теперь всё в руках смелой беременной самки.

Уставшее солнце, сверкнув напоследок алым, скатилось за кромку леса, уступив время ночи. Густые чернила ночного неба прорезал тонкий серп молодого месяца, блеснула россыпь звезд. Щелкнул, пробуя голос, соловей. Раз, два. Пауза. И залился, рассыпался трелями, запел о любви и жизни.

И два взрослых, потрепанных жизнью, волка, замерли, вслушиваясь в музыку леса.

Секунды две Кирилл смотрел на захлопнувшуюся дверь и чувствовал, что, вот-вот, и он сорвется. Грис уже сорвался и выл, горестно и протяжно. Завыть хотелось и Дёмину.

Рассказала. Чужому, еще и человеку. Зачем? Что люди понимают в физиологии оборотней? Как можно судить то, в чем не разбираешься, о чем понятия не имеешь? Да, бабка права — со стороны, все так и выглядит. Жила семья, а потом, муж уехал в командировку, втюрился, привез любовницу в дом, а жену — выгнал. Как выяснилось, беременную выгнал. Луна, как же хреново!

Сказать, что он не виноват, Кирилл не мог. Виноват, не отнять этого. Но не мог он тогда иначе, не мог! Если бы не эта метка или, лучше, если бы, он не поехал в Канаду, не завершив ритуал!

Организм взбесился, он те дни был, как в тумане. Тело крутит и выворачивает, в голове одна мысль — моя пара! Невозможно отойти и на два метра, невозможно выпустить из рук, весь мир сконцентрировался в одной женской особи. Каждую минуту хотелось ее касаться, вдыхать ее запах, завалить ее подарками и ласками. Когда Алексис хмурилась, он с ума сходил от огорчения, метался и искал — кто посмел обидеть? А, когда Алекс плакала, он зверел и готов был разорвать любого, на кого она укажет, как на источник слёз. Наверное, прикажи она ему с крыши прыгнуть или убить — выполнил бы, не задумываясь. Потом, когда угар стал спадать, и появились проблески сознания, до Кирилла кусками начало доходить, что всё у него как-то не просто и неправильно, но подходила Алекс, и он опять срывался. Теперь ему понятно, почему все пары после обретения обязательно уединяются минимум на месяц. Понятно, почему молодожены стремятся уехать в какой-нибудь домик на отшибе, а другие члены клана обходят его десятой дорогой. Гормоны бушуют, оборотни в этот период никого, кроме пары не воспринимают, и неудачно завернувшего гостя могут и покалечить.

А он не мог уединиться! Клан у него, надолго не бросишь. Конечно, беты надежные, да и остальные отлично знают, что делать. Если что, Владимир со Стасом на подхвате, и Наталья поможет, недаром, Луной была в течение почти полувека. Но, в любом случае, не мог он оставить клан на месяц и, вместо того, чтобы увезти Алексис в лесной или горный дом, привез ее в стаю. Сквозь угар и снесенную крышу, ему приходилось следить за работами, порядком, конкурентами, сородичами. И ощущать, что неподалеку — Татьяна, чувствовать свою метку, беситься от невозможности поставить такую же Алекс и умирать от страха, что однажды она расплачется, и он не совладает с собой и что-нибудь сделает с Татьяной.

Как он мог с ней поговорить, если Алексис закатывала ему истерики, требуя не встречаться с женой? И невосприимчивость к ее слезам появилась, только тогда, когда гормональная волна пошла на спад — почти через два месяца. По сути, отгородившись от Татьяны, запретив ей приходить и попадаться ему на глаза, он сохранил ей жизнь. Но этого он никому не расскажет, тем более, не признается самой Тане. Лучше, пусть думает, что он предатель, чем узнает, что он мог ее физически устранить.